|
отдельных нешироких социальных слоев российского общества. В сложившейся ситуации сохранение силы инерции образования относительно сферы занятости требует социальных инноваций в области реального участия государства в развитии традиционной структуры образования и его контроля за новыми элементами этой социальной системы. На наш взгляд, возможно и должно восстановить государственную монополию на образование. Предпосылки к этому сохранились в самой системе образования. В новых социально-экономических условиях массовое сознание, пошатнувшееся в сторону привлекательности рыночных отношений, довольно быстро возвращается к реалиям повседневной жизни. В частности, в сознании молодого поколения, ориентированного на рынок, растет понимание того, что его емкость не безгранична, и свою жизненную стратегию необходимо выстраивать реально. С 1994 по 1997 год доля желающих среди молодежи организовать свое дело уменьшилась с 37,7% до 31%, работать в иностранной фирме с 35,1% до 28,3%, в СП с 26,2% до 16,9%124. Молодежь под влиянием реалий экономики вынуждена корректировать свое поведение в сторону традиционной занятости и традиционных форм получения образования и работы. Понимание необходимости такой коррекции демонстрируют, в частности, учащаяся молодежь. По данным социологического исследования «Социальный портрет современного студента», больше половины респондентов указывают на учебу и работу в будущем как на предмет своих забот. Четверть опрошенных в равной мере беспокоится по поводу отношений в семье, зарабатывания денег, обеспечения себя жильём, своего здоровья125. Молодежь понимает, что включение в рынок требует коррекции не только профессиональной карьеры, но и других сфер жизненного самоопределения. В условиях острой межпоколенческой и внутрипоколенческой социальной конкуренции новое «рыночное» поколение 124 Чупров, В.И. Молодежь в общественном воспроизводстве / В.И. Чупров // Социол. исслед. *1998. № 3. 125 Растова, Л.М. Жизненные силы студентов в контексте формирования современной российской интеллигенции / Л.М. Растова, Н.А. Матвеева // Человек культуры: ст., тез. сообщений по актуальным проблемам гуманитар, исслед. Бийск: НИЦ БиГПИ, 2000. С. 135. 115 |
169 * I ♦ » Г r К ние сферы частной занятости, где нелегитимные ее формы являются не единичным случаем. Ослабление содержательной связи образования и государства сопровождается попыткой создать в России систему частного образования. Но к началу XXI века в России частное высшее образование как социальная система не сложилась. Основная масса негосударственных вузов (74%) была создана всего за пять лет с 1991 по 1995 г., а на 2000 г. имели аккредитацию лишь 30,7% (203 вуза) [301, с. 104-105]. Частные вузы не могут полностью взять на себя функцию подготовки специалистов именно для частного сектора экономики. Они ориентированы на подготовку кадров преимущественно гуманитарного профиля как наименее затратного [Там же]. В сложившейся ситуации государственное высшее образование сохраняет свое влияние на сферу занятости, но становится для частного сектора экономики фактически «карманным», им пользуются без эквивалентной социальной и экономической отдачи. Естественно, что оно все больше коммерциализируется, превращаясь из гаранта национальной безопасности государства в средство обеспечения отдельных нешироких социальных слоев российского общества. В сложившейся ситуации сохранение силы инерции образования относительно сферы занятости требует социальных инноваций в области реального участия государства в развитии традиционной структуры образования и его контроля за новыми элементами этой социальной системы. На наш взгляд, возможно и должно восстановить государственную монополию на образование. Предпосылки к этому сохранились в самой системе образования. Вопреки сложившимся к началу XXI века тенденциям, инерционность системы образования сохраняется, и прежде всего за счет воспроизводства большинством населения традиционных форм поведения. В новых социальноэкономических условиях массовое сознание, пошатнувшееся в сторону привлекательности рыночных отношений, довольно быстро возвращается к реалиям повседневной жизни. В частности, в сознании молодого поколения, ориентированного на рынок, растет понимание того, что его емкость не безгранична, и I свою жизненную стратегию необходимо выстраивать реально. С 1994 по 1997 год доля желающих среди молодежи организовать свое дело уменьшилась с 37,7% до 31%, работать в иностранной фирме с 35,1% до 28,3%, в СП с 26,2% до 16,9% [298]. Молодежь под влиянием реалий экономики вынуждена корректировать свое поведение в сторону традиционной занятости и традиционных форм получения образования и работы. Понимание необходимости такой коррекции демонстрируют, в частности, студенты вузов. По данным социологического исследования «Социальный портрет современного студента», больше половины респондентов указывают на учебу и работу в будущем как на предмет своих забот. Четверть опрошенных в равной мере беспокоится по поводу отношений в семье, зарабатывания денег, обеспечения себя жильём, своего здоровья [221, с. 135]. Молодежь понимает, что включение в рынок требует коррекции не только профессиональной карьеры, но и других сфер жизненного самоопределения. В условиях острой межпоколенческой и внутрипоколенческой социальной конкуренции новое «рыночное» поколение выбирает традиционный способ выживания самосохранение себя и своей ближайшей социальной среды, ориентация на себя, на свои силы. Молодежь, несмотря на существенное влияние экономических инноваций, как способ освоения этих инноваций формирует традиционные для российского человека социальные качества, а именно такие его черты, как сотрудничество и доверие близким, опора на семью, коллективизм. Показательно, что при поиске работы, например, выпускники вузов пользуются помощью прежде всего своего круга родителей, братьев, сестер (20,2%), знакомых, друзей (32,2%), и только 4,7% опрошенных нашли работу по рекламе, 2,8% в агенствах по трудоустройству [301, с. 314]. Однозначно оценить такую ситуацию невозможно. То, насколько эффективна традиционная социальная субъектность в инновационных условиях жизни в России, требует отдаленного во времени анализа. Но приобретенный в 1990-ые годы социальный опыт молодого поколения показывает рациональность именно соблюдения социальных традиций. V I » § i *; 220. Растова Л.М. Преодоление профессионального отчуждения учителя / Л.М. Растова, Т.Г. Кулакова // Образование и взаимодействие культур : сб. науч. тр. Барнаул : Изд-во Барнаул, гос. пед. ун-та, 2004. — Вып.З. С. 167172. 221. Растова, Л.М. Жизненные силы студентов в контексте формирования современной российской интеллигенции / Л.М. Растова, Н.А. Матвеева // Человек культуры : ст., тез. сообщений по актуальным проблемам гуманитар, исслед. Бийск : НИЦ БиГПИ, 2000. — С. 132-137. 222. Раудсепп, М. Субъект и поддерживающая среда / М. Раудсепп // Средовые условия развития социальных общностей. Таллинн : Таллин, пед. ин-т, 1989. С. 67-91. 223. Революция притязаний и изменение жизненных стратегий молодежи: 1985-1995 гг. / под ред. В.С. Магуна. М.: ИС РАН, 1998. 146 с. 224. Резвицкий, И.И. Личность, индивидуальность, общество: проблема индивидуализации и ее социально-философский смысл / И.И. Резвицкий. — М : Политиздат, 1984. 141 с. 225. Роменец, В.А. Жизнь и смерть в научном и религиозном истолковании / В.А. Роменец. Киев : Здоров’я, 1989. 191 с. 226. Российская школа на рубеже 90-х: социологический анализ / ред. В.С. Собкин. М., 1993. 227. Россия: риски и опасности «переходного» общества / под ред. О.Н. Яницкого. М.: ИС РАН, 2000. 237 с. 228. Рубина, Л.Я. Профессиональное и социальное самочувствие учителей / Л.Я. Рубина // Социол. исслед. 1996. № 6. С. 63-75. 229. Руководство по оценке результатов обучения в населенном пункте / пер. с англ. А.Е. Балобанова ; ред. ЕЛ. Новикова. М. : МОНФ, 2001. 158 с. (Сер. «Библиотека местного самоуправления», вып. 40). 230. Руткевич, М.Н. Естествознание и социология. О правомерности трансляции понятий / М.Н. Руткевич // Социол. исслед. — 2002. — № 3. — С. 12-18. 309 |