|
(Относительно немногие чётные композиции кратны трём; сопряжение же бинарных оппозиций в триады приводит, как правило, к образованию треугольников оппозиций, т.е. псевдотриад); ни самой практической возможности и реальности подобного перекодирования в России, где преобладающими механизмами самосохранения культуры являются инерция традиционности, сопротивление любым модернизациям (если только они не осуществляются силой, притом «сверху»); ни параллелизма различных культурных кодов, в том числе традиционных и инновативных, магистральных и альтернативных, официальных и скрыто-оппозиционных (андеграундных). Все эти процессы, резко обостряющиеся в переходные, кризисные эпохи, в которых преобладает многоликая смысловая неопределённость, в конечном счёте, порождены столкновением в бинарной по своему происхождению культуре центробежных и центростремительных тенденций, одновременным наложением друг на друга сил ускорения и торможения и другими следствиями «застревающей» культурной и цивилизационной пограничности России»57. Все культурное развитие России в эпоху перестройки было продиктовано коллизиями посттоталитарного развития российско-советского общества: столкновением официальной культуры и неофициальной, прототалитарных и антитоталитарных тенденций в культуре, идеологии и обыденного сознания, религии и атеизма, науки и псевдонаучных, спекулятивных теорий, искусства и кича, что придало ему драматический и переломно-кризисный характер. Принципиально важным событием, коренным образом повлиявшим на направленность культурной динамики общества в целом, так и на состояние национально-культурной сферы их бытия в частности стала «так называемая информационная революция..., в результате которой начали формироваться глобальные информационные сети, транснациональные мультимедийные системы и т.п. Соответствующим образом возросла национальная культурная 57 Кондаков, И.В. Культурология: история культуры России / И.В. Кондаков. М., 2003. 49 |
72 вующих формул социокультурного взрыва, время от времени потрясающего культуры на протяжении их национальной истории, особенно же бинарные культуры (идея, развитая Ю. Лотманом). Отсюда берут своё начало идеи избранничества в национальном, государственном или социально-политическом контекстах, мессианские концепции исторического процесса, культурологические и философские прогнозы и пророчества в культурах бинарного типа. К таким культурам, в частности, относятся русская, еврейская, отчасти немецкая, а также многие национальные культуры бывшей Российской империи, тесно # связанные судьбой с русской культурой, задавшей им модель поведения, развития, самореализации и самоутверждения. Существует огромное количество исследовательских мнений, различной литературы, анализирующих сущность происходящего в России в данный период. Американский культуролог А. Тоффлер, приводя мнения десятка видных учёных, философов, экономистов, описывающих разные аспекты и уровни культурного процесса в России, утверждает, что «настоящий момент представ• ляет собой не более и не менее, чем второй великий раскол в человеческой истории, сравнимый по значимости только с первым расчленением исторической целостности переходом от варварства к цивилизации». Ю. Лотман73 полагал, что начавшиеся после распада СССР процессы модернизации, демократизации отечественной культуры означают постепенный переход традиционной для России бинарности в тернарные (тройственные, триадные) структуры, характерные для западноевропейской цивилизации £ и большинства европейских культур. «Это весьма вероятное объяснение происходящих процессов вместе с тем не исключает ни драматизма подобного перекодирования бинарных фреймов в тернарные (относительно немногие чётные композиции кратны трём; сопряжение же бинарных оппозиций в триады приводит, как правило, к образованию треугольников оппозиций, т.е. псевдотриад); ни самой практической возможности и реальности подобного переко73 Лотман, Ю. Культура и взрыв / Ю. Лотман. М.г Гнозис, 1992. 270 с. дирования в России, где преобладающими механизмами самосохранения культуры являются инерция традиционности, сопротивление любым модернизациям (если только они не осуществляются силой, притом «сверху»); ни параллелизма различных культурных кодов, в том числе традиционных и инновативных, магистральных и альтернативных, официальных и скрыто-оппозиционных (андеграундных). Все эти процессы, резко обостряющиеся в переходные, кризисные эпохи, в которых преобладает многоликая смысловая неопределенность, в конечном счёте, порождены столкновением в бинарной по своему происхождению культуре центробежных и центростремительных тенденций, одновременным наложением друг на друга сил ускорения и торможения и другими следствиями «застревающей» культурной и цивилизационной пограничности России»74. Всё культурное развитие России в эпоху перестройки было продиктовано коллизиями посттоталитарпого развития российско-советского общества: столкновением официальной культуры и неофициальной, прототалитарных и антитоталитарных тенденций в культуре, идеологии и обыденного сознания, религии и атеизма, науки и псевдонаучных, спекулятивных теорий, искусства и кича, что придало ему драматический и переломно-кризисный характер. Принципиально важным событием, коренным образом повлиявшим на направленность культурной динамики общества в целом, так и на состояние национально-культурной сферы их бытия в частности стала «так называемая информационная революция..., в результате которой начали формироваться глобальные информационные сети, транснациональные мультимедийные системы и т.п. Соответствующим образом возросла национальная культурная открытость, способность к взаимообмену культурными формами, новациями, опытом»75. Это способствовало созданию новой ситуации, практически не встречавшейся ранее в истории: признаком личности, яркой чертой её индивидуаль74 Кондаков, И.В. Культурология: история культуры России / И.В. Кондаков. M., 2003. 7' Флиер, А.Я. «Культура мира» и культурная компетентность / А.Я. Флиер // Обсерватория культуры. 2004. |