|
этом констатировалось: “На местные народные суды возложить рассмотрение всех уголовных дел о преступлениях и проступках, за исключением дел о посягательствах на человеческую жизнь, изнасилование, разбой и бандитизм, подделке денежных знаков и некоторых иных”13. Учитывая, что при этом не расшифровывались категории преступлений и проступков, такой подход приводил на практике к субъективизму и нарушениям закона. Вместе с тем в данной конструкции просматривались основы категоризации преступлений. Наименее опасные преступные деяния и проступки предусматривали более упрощенный вариант подследственности и подсудности. Тогда как за особо опасные преступления назначалась самая суровая мера социальной защиты расстрел. Уголовно-правовые последствия для лиц, совершивших преступления той или иной категории, не были связаны с их классификацией. Хотя и в таком подходе некоторые исследователи находили зависимость уголовно-правовых последствий от выделенных в законе групп преступлений. Такие последствия, по их мнению, “касались подсудности уголовных дел, порядка исполнения наказания, условий применения амнистии, особых условий ответственности в местностях, объявленных на военном положении. К осужденным за контрреволюционные преступления допускалось применение высшей меры расстрела, лишение свободы могло назначаться на максимально допустимые сроки, либо без указания сроков или же до наступления определенного 15Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. М., 1953 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. М., 1953. С.28. 20 |
трибуналов, а остальные к ведению местных судов48. Аналогичная классификация осуществлялась и в последующих декретах. Например, в ст.1 Декрета о суде № 3 давалась более четкая классификация, упоминались и преступления, и проступки. При этом констатировалось; “На местные народные суды возложить рассмотрение всех уголовных дел о преступлениях и проступках, за исключением дел о посягательствах на человеческую жизнь, изнасилование, разбой и бандитизм, подделке денежных знаков и некоторых иных . Учитывая, что при этом не расшифровывались категории преступлений и проступков, такой подход приводил на практике к субъективизму и нарушениям закона. В более поздних декретах классификация получила дальнейшее развитие и в некоторых случаях разграничение преступлений увязывалось с размером и видом наказания. Правовые последствия для лиц, совершивших преступления той или иной категории не были связаны с их классификацией. Хотя и в таком подходе некоторые исследователи находили зависимость уголовно-правовых последствий от выделенных в законе групп преступлений. Такие последствия, по их мнению, ‘‘касались подсудности уголовных дел, порядка исполнения наказания, условий применения амнистии, особых условий ответственности в местностях, объявленных на военном положении. К осужденным за контрреволюционные преступления допускалось применение высшей меры расстрела, лишение свободы могло назначаться на максимально допустимые сроки, либо без указания сроков или же до 48 Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. М., 1953. С.15,16. 49 Там же С.28. 40 криминализации незначительных правонарушении, в организации внесудебных органов, которые наделялись правом уголовной юрисдикции. Вместо классификации преступлений вводились категории преступников, исходя из опасности которых и назначались “меры социальной защиты”. Участь обвиняемых предрешалась до суда представителями политической власти . По верному замечанию профессора B.C. Нерсесянца, право рассматривалось «как совокупность приказов власти», что привело к становлению тоталитарного «нормативизма»56. Из анализа уголовного законодательства послереволюционной России можно сделать вывод, что повышенный интерес к проблеме классификации преступлений возникает лишь после 1953 г., когда оздоровление обстановки как в правотворческой и правоприменительной деятельности, так и в юридической науке, создало благоприятные условия для подготовки нового уголовного законодаС ^ тельства . Это в полной мере относится и к проблеме классификации преступлений. В 1948 г. профессор А.А. Герцензон отмечал, что классификация преступлений имеет большое научное и практическое значение, способствует усвоению принципов, заложенных в системе уголовного права, уяснению норм Особенной части и неразрывной связи с Общей частью, помогает систематизировать законодательство и вместе с тем способствует индивидуализации избранного судом наказания применительно к конкретным обстоятельствам . 55 Комсомольская правда. 2 апреля 1988 г. 56Нерсесянц B.C. Философия права. М., 1999. С.297. 5/ Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952. М., 1953. С.15-75. 58 Герцензон А.А. Уголовное право, часть Общая. М., 1948. С.258. |