|
классификация связывалась с пределами наказаний. Вместе с тем категории преступлений выделялись в самом общем виде. Для правильного понимания требовалось судебное толкование. Верховный Суд РСФСР разъяснил, что тяжкими преступлениями признаются те, которые угрожают основам советского строя (преступления контрреволюционные, шпионаж, бандитизм, корыстные хозяйственные и должностные преступления с тяжелыми для государства последствиями)16. По поводу всех остальных преступных деяний ничего не разъяснялось. Видимо авторы полагали, что названия других групп и категорий не имеют правового значения. Существенное внимание уделялось вопросам классификации в принятых после образования СССР в 1924 г. Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных республик. Ст.2 предусматривала деление преступлений на 2 категории: а) направленные против основ советского строя, установленного в Союзе ССР волею рабочих и крестьян, и потому признаваемых наиболее опасными; б) все остальные преступления. Разграничение преступлений ставилось в зависимость от пределов наказания17. Но и здесь явно просматривался классовый подход в выделении категории особо опасных преступлений. В последующем классификация преступлений постепенно теряет свое значение для практического применения. В определении категории преступления определяющая роль принадлежит судебным органам, которые находятся в полном 16Сборник документов по истории... С. 119. 17Сборник документов по истории... С.200. 22 |
наступления определенного события. К таким лицам не применялось досрочное или условно-досрочное освобождение”10. Острые дискуссии по данной проблеме имели место при разработке и обсуждении проектов УК РСФСР 1922 г. Основной воптэос,-Ж. вокруг которого шли споры об основаниях уголовной ответственности. Общественно опасное деяние или “'опасное состояние личности” вот одна из принципиальных проблем уголовного права того времени. В проекте Общей части УК РСФСР, подготовленной секцией судебного права и криминологии Института советского права 4 ноября 1921 г., выделялись категории преступников, а не преступлений. В связи с этим, известный ученый-криминалист М. Исаев указывал: “Отбросив взгляд, что всякое преступное деяние есть деяние “общеопасное”, ибо это было бы чисто формальное, ничего не дающее по существу определение, секция выделила отдельные категории преступников, которые могут считаться действительно общеопасными. Более того, в ст.6 проекта вид и мера наказания увязываются со степенью опасности не деяния, а личности, подразумевая под этим даже вероятность совершения лицом новых правонарушений (так называемым, опасным или антисоциальным состоянием его)”31. В окончательной редакции УК 1922 г. возобладала точка зрения о классификации преступлений, а не преступников. Такая классификация связывалась с пределами наказаний. Вместе с тем, категории преступлений выделялись в самом общем виде. Для правильного понимания требовалось судебное толкование. Верховный Суд РСФСР разъяснил, что тяжкими преступлениями признаются те, которые угрожают основам советского строя 50 Уголовный закон: опыт теоретического моделирования. М., 1987. С.56. 31 Исаев М. Общая часть уголовного права РСФСР. Л., 1925. СЛ 83. (преступления контрреволюционные, шпионаж, бандитизм, коры-\ JT . W Л. -А ' * * X стные хозяйственные и должностные преступления с тяжелыми для государства последствиями) . Существенное внимание уделялось вопросам классификации в принятых в 1924 г. Основных началах уголовного законодательства СССР и союзных республик. Ст.2 предусматривала деление преступлений на 2 категории: а) направленные против основ советского строя, установленного в Союзе ССР волею рабочих и крестьян, и потому признаваемых наиболее опасными; б) все остальные преот пределов наказания . В последующем классификация преступлении постепенно теряет свое значение для практического применения. В определении категории преступления определяющая роль принадлежит судебным органам, которые находятся в полном подчинении политической власти. Такое положение сложилось по ряду причин. Во-первых, имел место правовой нигилизм, т.е. отрицание всех имевших место ранее правовых воззрений. По замечанию профессора М. Пискотина, правовой нигилизм питался левацкими идеями отмирания права, а затем стал приобретать демагогическую окраску. Право стало рассматриваться только как инструмент политики . Во-вторых, уголовная политика двигалась по ошибочному пути, обоснованному Сталиным и его окружением, связанному с расширением уголовных репрессий в связи с якобы резким обострением классовой борьбы при строительстве нового общества. Это выражалось в Сборник документов по истории... С .119. 53 Сборник документов по истории... С.200. 54 Пискотни М. Превыше всего // Сов.культура. 1988. № П. |