|
мнения родителей, учителей и самих детей, не согласных с врачами, практически, не учитываются. Третье, когда медикализуются условия, медицинское лечение становится единственным логическим ответом на них, хотя чаще всего, причины диспропорций сугубо социальные. Примером могут служить случаи насилия в семье, которые могут трактоваться и как медико-психологическая проблема, и как проблема социальная если мы пойдем по пути медикализации, социальный контекст так и останется нетронутым, проблема будет воспроизводиться вновь и вновь. М едикализация может оправдывать не только добровольное, но и принудительное лечение. Ведь лечение не всегда помогает, иногда оно может принести вред. Например, в 70-х 80-х годах в СШ А вошло в моду кесарево сечение, при котором дети появляются из утробы посредством хирургического вмешательства, а не естественным путем через вагину. Врачи успешно доказывали, что рождение ребенка это опасное с медицинской точки зрения событие, а не естественный процесс, и что женщина не может судить о том, будет ли кесарево сечение ей полезно или нет. Но суждения врачей не бесспорны. Исследования 1985 года обнаружили, что в шести из первых пятнадцати случаев, в которых доктора требовали сделать кесарево сечение, матери успешно рожали естественным путем; оставшиеся девять женщин были прооперированы, так что мы не можем узнать, могли ли они безопасно родить вагинально. Более того, кесаревых сечений в СШ А выше в два раза, чем рекомендовано Всемирной организацией по здравоохранению23; можно предположить также, что доктора в СШ А далеки от готовности исполнения этой потенциально жизненной и значащей хирургии. ВОЗ исследовала эти вопросы в контексте проблемы правомерности вспомогательных вмешательств и нарушения прав эмбриона. Четвертое. Как показывают приведенные примеры, медикализация значительно расширяет ранг жизненного опыта под медицинским контролем. 23 Ludmerer F. Biomedical Ethics: An Anglo-American Dialogue //Annals of the New York Academy of Sciences. N.Y., 1985. -Vol.530. P. 437. |
детей, например, мнения родителей, учителей и самих детей, не согласных с врачами, практически, не учитываются. Третье, когда медикализуются условия, медицинское лечение становится единственным логическим ответом на них, хотя чаще всего, причины диспропорций сугубо социальные. Примером могут служить случаи насилия в семье, которые могут трактоваться и как медико-психологическая проблема, и как проблема социальная. Но если мы пойдем по пути медикализации, социальный контекст так и останется нетронутым, проблема будет воспроизводиться вновь и вновь. Медикализация может оправдывать не только добровольное, но и принудительное лечение. Ведь лечение не всегда помогает, иногда оно может принести вред. Например, в 70-х 80-х годах в США вошло в моду кесарево сечение, при котором дети появляются из утробы посредством хирургического вмешательства, а не естественным путем через вагину (Дэниел, 1993). Врачи успешно доказывали, что рождение ребенка это опасное с медицинской точки зрения событие, а не естественный процесс, и что женщина не может судить о том, будет ли кесарево сечение ей полезно или нет. Но суждения врачей не бесспорны. Исследования 1987 года обнаружили, что в шести из первых пятнадцати случаев, в которых доктора требовали сделать кесарево сечение, матери успешно рожали естественным путем (Колдер, 1987); оставшиеся девять женщин были прооперированы, так что мы не можем узнать, могли ли они безопасно родить вагинально. Более ■ того, кесаревых сечений в США выше в два раза, чем рекомендовано Всемирной организацией по здравоохранению (1985:437); можно * предположить также, что доктора в США далеки от готовности исполнения этой потенциально жизненной и значащей хирургии. ВОЗ исследовала эти вопросы в контексте проблемы правомерности вспомогательных вмешательств и нарушения прав эмбриона. Четвертое. Как показывают приведенные примеры, медикализация значительно расширяет ранг жизненного опыта под медицинским контролем. Социальная опасность как результат медицинской деятельности до сих ь пор рассматривается лишь в контексте экстенсивного развития новых биотехнологий. В то же время, существует реальная возможность того, что врачи будут контролировать социальное поведение людей, не прибегая к специальным могут управление социальными процессами просто расширяя свои сугубо медицинские рекомендации и назначения. Такая опасность существует, она плохо изучена, поэтому общество пока не располагает средствами, которые можно ей противопоставить. Механизм распространения этой опасности называется медикализация. Разумеется, при некоторых обстоятельствах медикализация может быть благом, так как показывает озабоченность проблемой и предлагает достаточно действенные (медицинские) средства ее разрешения. Однако, как мы пытались показать в работе, такое восприятие медикализации может привести к ее неконтролируемому расширению, а то, в свою очередь, к негативным индивидуальным и социальным последствиям Во-первых, определение конкретной персональной социальной ситуации как болезни отнюдь не означает повышение социального статуса человека. Так, те, кто чрезмерно употребляет алкоголь, например, продолжают испытывать социальное отторжение несмотря на медикализацию алкоголизма. Второе, когда ситуация становится медикализованной, врачи становятся единственными экспертами, следовательно, их власть над 4 » другими группами увеличивается. С медикализацией проблемного поведения детей, например, мнения родителей, учителей и самих детей, не согласных с врачами, практически, не учитываются. Третье, когда медикализуются условия, медицинское лечение становится единственным логическим ответом на них, хотя чаще всего, причины диспропорций сугубо социальные. Примером могут служить случаи насилия в семье, которые могут трактоваться и как медико-психологическая проблема, и как проблема социальная. Но если мы пойдем по пути медикализации, социальный контекст так и останется нетронутым, проблема будет воспроизводиться вновь и вновь. Медикализация может оправдывать не только добровольное, но и принудительное лечение Четвертое. Как показывают приведенные в диссертации примеры, медикализация значительно расширяет ранг жизненного опыта под медицинским контролем. Например, существование эмбрионального алкогольного синдрома созвездие дефектов рождения, включая умственную отсталость, причиной которой считается употребление алкоголя во время беременности. Однако, основной проблемой остается проблема манипулирования социальными ролями пациентов посредством медикализации. Разумеется, медицинские работники не ставят своей целью такие манипуляции, но они, тем не менее, имеют место как результат медицинских вмешательств. Таким образом, оказывается, что современная медицина обладает огромными возможностями не только в плане излечения болезней, но и в плане повышения уровня зависимости пациентов от медицинских работников. Последние, по определению их профессиональной роли (Т.Парсонс) не могут причинить сознательный вред пациенту Но приносимое ими благо может превратиться в зло, если количествоЛ медицинских вмешательств (из самых добрых побуждений) будет ш увеличиваться. Врачи могут присвоить функции социального контроля, что нарушит баланс социальных институтов в обществе. Но и пациенты, в рамках своей социальной роли больного, ш провоцируют расширение медицинских вмешательств. Парадокс России состоит в том, что в условиях реформирования здравоохранения легитимный властный ресурс медицины сокращается, а это может повлечь за собой стремление медицинских работников к расширению нелегитимного |