|
В-четвёртых, генетические тесты могут только сказать есть ли у человека болезнетворный ген или нет, но не о том, как скоро и сильно он будет ему подвержен. К примеру, хотя врачи могут сказать, есть ли у зародыша хромосомный дефект, вызывающий болезнь Дауна, или нет, они не могут предсказать, станет ли плод впоследствии дееспособным ребёнком или он не сможет ни двигаться, ни говорить. Также растущими темпами тесты определяют генетические аномалии, проявление которых, если таковое имеется, пока не известно науке. В результате пары должны решать избавляться ли им от зародыша с генетической аномалией или нет, не имея при этом ни малейшего представления, каков будет их ребёнок. В-пятых, за исключением действительно генетических заболеваний, генетические тесты могут предложить только возможность того, что плод, ребёнок или взрослый человек будут болеть, а не достоверную информацию о том, случиться это или нет. Например, будущие родители могут выяснить, что их плод имеет 60-ти процентный шанс страдать от рака груди, будучи взрослым. Никто не может установить каких-либо логических правил для принятия решений, основанных на таких предположениях. При таких обстоятельствах родители сталкиваются с более трудным выбором, чем те родители, которые знают о болезни своего ребёнка наверняка. Более того, генетическое тестирование не может сказать ни родителям первой группы, ни второй когда и на сколько сильно это заболевание будет одолевать их ребёнка. В конце концов, проект Геном Человека увеличивает потенциал генетического контроля, выше всего ныне существующего. Относительно немного людей возражают против программ по предотвращению рождения детей с заболеванием Tay-Sachs, которое заставляет изначально здоровых детей полностью деградировать (и умственно, и физически) и умирать в возрасте от 3 до 5 лет. Многие генетики в будущем надеются существенно расширить ряд условий, при которых будут проводиться генетические тесты. Многие плоды уже были уничтожены только потому, что они женского пола. Станет ли мир лучше, если мы будем убивать в зародыше детей, потому что у |
равным правам в трудоустройстве расценила это как «незаконную дискриминацию по труду, базирующуюся на генетике». Однако остаётся неясным, имеет ли это отношение к дискриминации в других областях жизни. В любом случае, закон помогает только тем, кто знает его и имеет возможности и время для осуществления законного возмещения. В-четвёртых, генетические тесты могут только сказать есть ли у человека болезнетворный ген или нет, но не о том, как скоро и сильно он будет ему подвержен. К примеру, хотя врачи могут сказать, есть ли у зародыша хромосомный дефект, вызывающий болезнь Дауна, или нет, они не могут предсказать, станет ли плод впоследствии дееспособным ребёнком или он не сможет ни двигаться, ни говорить. Также растущими темпами тесты определяют генетические аномалии, проявление которых, если таковое имеется, пока не известно науке. В результате пары должны решать 4 избавляться ли им от зародыша с генетической аномалией или нет, не имея при этом ни малейшего представления, каков будет их ребёнок. В-пятых, за исключением действительно генетических заболеваний, генетические тесты могут предложить только возможность того, что плод, ребёнок или взрослый человек будут болеть, а не достоверную информацию о том, случиться это или нет. Например, будущие родители могут выяснить, что их плод имеет 60-ти процентный шанс страдать от рака груди, будучиЪ взрослым. Никто не может установить каких-либо логических правил для принятия решений, основанных на таких предположениях. При таких обстоятельствах родители сталкиваются с более трудным выбором, чем те родители, которые знают о болезни своего ребёнка наверняка. Более того, генетическое тестирование не может сказать ни родителям первой группы, ни второй когда и на сколько сильно это заболевание будет одолевать их ребёнка. В конце концов, проект Геном Человека увеличивает потенциал генетического контроля, выше всего ныне существующего. Относительно немного людей возражают против программ по предотвращению рождения детей полностью деградировать (и умственно, и физически) и умирать в возрасте от 3 до 5 лет. Многие генетики в будущем надеются существенно расширить ряд условий, при которых будут проводиться генетические тесты. Многие плоды уже были уничтожены только потому, что они женского пола. Станет ли мир лучше, если мы будем убивать в зародыше детей, потому что у них будут умственные способности ниже среднего или генетическая предрасположенность к полноте? Потенциальные возможности проекта Геном Человека преувеличены тем вниманием, которое оказывается ему в средствах массовой информации. Как и болезни, новости являются предметом общественного интереса, так как СМИ первыми решают, какие события достойны стать новостями и как их лучше преподнести. Исследования, проведенные социологом Питером Конрадом (1997), показали, что СМИ постоянно преувеличивают роль генов. Конрад просмотрел всю информацию по генетике в пяти основных газетах (включая «Los Angeles Times» и «Wall Street Journal») и трёх новых изданиях (Time, Newsweek and U.S News and World Report) c 1965 no 1995 гг. и обнаружил, что они постоянно уделяли внимание информации о возможной связи между геном и заболеванием, игнорируя при этом последующие опровержения или выделяя им последние страницы. Например, все восемь издании выделили существенное место оптимистической статье, опубликованной в 1990 году в «The Journal of the American Medical Association», которая докладывала о связи между определенным геном и алкоголизмом. А затем спустя 8 месяцев, когда в этом же издании была опубликована статья с опровержением, ни один из журналов и только некоторые газеты донесли эту информацию до своих читателей. Более того, отзывы о второй статье были отброшены в конец газеты и все они несли информацию о том, что существование этой генетической связи всё равно в итоге будет доказано. |