|
работе Н.Петрова был, фактически, сформулирован принцип информированного согласия. Звучал он следующим образом: «...информация больного о его болезни должна быть приспособлена к его пониманию, но ее можно и нужно изложить в доступной и понятной форме как для высокообразованного больного, как для больного, не знающего медицину, так и для больного-врача». Развитие медицинской этики при Советской власти шло достаточно неровно. Здесь сказывалась не только монополизация моральных проблем компартией, которая выступала как олицетворение нравственного идеала (как Бог в христианстве) и, следовательно, все этические принципы в медицине должны были быть подчинены задекларированным общегосударственным принципам. Здесь сказывалась еще и конъюнктура внутримедицинская, а чаще всего просто неграмотность чиновников от медицины. Так, например, нарком здравоохранения Н.А.Семашко выступал против сохранения врачебной тайны как буржуазного пережитка. И ее не сохраняли. В листках временной нетрудоспособности писали диагноз, который становился достоянием руководства по месту работы заболевшего, его родственников, друзей и врагов. Развивалось иждивенческое отношение к медицине со стороны пациентов, поскольку бесплатный характер медицинской помощи никак не подкреплялся какими бы то ни было обязательствами пациента. Сейчас мы говорим о защите прав пациента, а в годы советского здравоохранения в пору было говорить о защите прав врача. Болезнями прикрывали преступления, отлынивали от работы, «зарабатывали» заключения ВТЭК об инвалидности и т.п. С другой стороны, имелись нарушения этического характера и в самой медицине. Распространилось принудительное лечение, особенно в психиатрии и венерологии. Существовали, несмотря на провозглашенный принцип бесплатного лечения, различные формы нелегальной оплаты медицинских услуг. На фоне дефицита лекарств, процветало взяточничество в фармацевтике. |
развиваться по направлению к определенной цели или идеалу. Возможно, это смелое высказывание, но мы полагаем, что современный высокий уровень кардиологии в нашей стране обусловлен, в частности, тем, что партийная элита страдала в массе своей сердечно-сосудистыми заболеваниями. И то, что академик Чазов делал когда-то для избранных, со временем становилось достоянием всех. Подтверждение тому — существующие в, .стране кардиоцентры. Другое дело —моральное обоснование такого положения дел Когда этот объективный процесс стараются скрыть за лозунгами и выдать желаемое за действительное, теряется вера .в нравственные принципы медицины вообще. Кроме того, начинается расхождение правового статуса и моральной оценки действительного положения дел в медицине. Думается, именно это имел в виду академик Ю. Лопухин. Но годы развития медицины в период Советского Союза интересны для нас с другой стороны. Вопервых, родилась отечественная медицинская деонтология — прообраз медицинской этики, которая, в свою очередь, стала прообразом биоэтики. В 1944 г. вышла книга известного онколога Н. Н. Петрова «Вопросы хирургической деонтологии» (переиздавалась 5 раз). В ней содержатся основные принципы долженствования в медицине. Надо отметить, что этика, помимо деонтологии, имеет вторую сторону — аксиологию. Если первая составляющая — это нормы и принципы, то вторая — это оценки. Современное этическое консультирование построено на оценочной деятельности, предписания являются следствием из нее. Но становление происходило, естественно, по телеологическому принципу — сначала формулировались предписания, которые должны выполняться в медицине. Второй этап — оценка реальной деятельности на основе должного, а третий этап — выработка новых предписаний на основе полученных оценок. Однако и в первом деонтологичееком руководстве содержались идеи, которые сейчас успешно существуют в биоэтике. Так, в уже упоминавшейся работе Н. Петрова был фактически сформулирован принцип информированного согласия. Звучал он следующим образом: «...информация больного о его болезни должна быть приспособлена к его пониманию, но ее можно и нужно изложить в доступной и понятной форме как для высокообразованного больного, как для больного, не знающего медицину, так и для больного — врача». Развитие медицинской этики при Советской власти шло достаточно неровно. Здесь сказывалась не только монополизация моральных проблем компартией, которая выступала как олицетворение нравственного идеала (как Бог в христианстве) и, следовательно, все этические принципы в медицине должны были быть подчинены задекларированным общегосударственным принципам. Здесь сказывалась еще и конъюнктура внутримедицинская, а чаще всего •— просто неграмотность чиновников от медицины. Так, например, нарком здравоохранения Н. А. Семашко выступал против сохранения врачебной тайны как буржуазного пережитка. И ее не сохраняли. В листках временной нетрудоспособности писали диагноз, который становился достоянием руководства по месту работы заболевшего, его родственников, друзей и врагов. Развивалось иждивенческое отношение к медицине со стороны пациентов, поскольку бесплатный характер медицинской помощи никак не подкреплялся какими бы то ни было обязательствами пациента. Сейчас мы говорим о защите прав пациента, а в годы советского здравоохранения впору было говорить о защите прав врача. Болезнями прикрывали преступления, отлынивали от работы, «зарабатывали» заключения ВТЭК об инвалидности и т. п. С другой стороны, имелись нарушения этического характера и в самой медицине. Распространилось принудительное лечение, особенно в психиатрии и венерологии. Существовали, несмотря на провозглашенный принцип бесплатного лечения, различные формы нелегальной оплаты медицинских услуг. На фоне дефицита лекарств процветало взяточничество в фармацевтике. После «хрущевской оттепели» обнаружившийся интерес к моральным проблемам в медицине не исчез, наоборот, он принял уже институциональные формы. В этом прежде всего заслуга академика Б. В. Петровского (все-таки личность в России — это самая мощная социальная сила). Он стал инициатором введения курса медицинской деонтологии в вузах, организовал проведение двух всесоюзных конференций по деонтологии (70-е годы) и выпуск двухтомной коллективной монографии «Деонтология в медицине». А в 1971 г. была принята «Присяга врача Советского Союза», которая была основана на положениях клятвы Гиппократа, но конкретно-исторична и ориентирована на фундаментальные ценности данного общественного строя. В XX в. непосредственный нравственный смысл приобрели научные исследования в медицине. И хотя в советское время не принято было полемизировать по поводу этического смысла результатов научных исследований, тем не менее, смысл этот был и в разной форме актуализировался для массового сознания, оказывая непосредственное влияние на развитие практической медицины. Начиная еще с Сеченова и Павлова, отечественная физиология демонстрировала поразительные успехи. Впоследствии Мечников, а затем Анохин, продолжая эти традиции, создали принципиально новый образ-человека (не организма, а именно человека) в медицине. Российской физиологии был присущ ярко выраженный антропологический характер, поэтому ни один из указанных ученых и их учеников не обошел вниманием нравственные интенции своих исследований. Вообще каждый действительно крупный исследователь в отечественной медицине старался дать этическую интерпретацию своих выводов и открытий. Интересен в этом отношении пример Амосова (хотя теперь его вроде бы считают ученым украинским...), не говоря уже о Зильбере, чей замечательный трехтомник («Этика и закон в МКС» и др.), безусловно, является новым словом в отечественной биоэтике. В то же время правовая регламентация научных достижений в медицине в тот период практически отсутствовала. Можно возразить, что сама постановка вопроса о принуждении в науке бессмысленна, а правовая регуляция — это именно принуждение.Но это явно не относится к правилам практического использования достижений науки, которые могут принести вред не только отдельным людям, но и государству в целом. И здесь оно не может не попытаться защитить себя и своих граждан. Однако нам представляется, что причина в другом. Интенсивный рост научного знания в медицине породил первоначально проблему нравственного регулирования. И только претерпев своеобразную этическую рефлексию, правила научной деятельности смогли стать объектом правового регулирования, и то в самых общих чертах. Но произошло это уже на следующем этапе развития медицинского права, медицинской морали и здравоохранения в целом — в период формирования и становления Российской Федерации как суверенного государства (1991 г. — настоящее время). Современный период развития отечественной медицины — болезненный, смутный, но необходимый, связан с поисками совместимости с мировым здравоохранением при сохранении основных достижений здравоохранения отечественного. При этом складывающаяся в России |