|
проблемы развития индустриального общества. Цементирующей основой любого общества является соответствующий ценностно-нормативный каркас. Применительно к индустриальному обществу (в парадигме модерна) он был представлен инструментальными ценностями рациональностью, выступающей в качестве основы регулирования всех сфер жизнедеятельности социума. В настоящее время на Западе на смену инструментальной рациональности приходят ценности постмодерна так называемые «высшие ценности».1 При достигнутом высоком уровне жизни населения, подкрепленным соответствующим «ценностным консенсусом» данные аксиологические подвижки представляются вполне логичным шагом. Но в условиях России, где «ценностный разлом» стал своего рода визитной карточкой ее цивилизационного бытия, постмодерн (по крайней мере, в данный исторический момент) может сыграть лишь одну роль усугубить кризис политико-культурной идентичности. Отсюда вытекает, что современный парадигмальный сдвиг (от модерна к постмодерну) является во многих отношениях критическим для судеб российской цивилизации, что делает вполне реальной, как утверждает А.А. Кара-Мурза, угрозу «нового варварства», непредсказуемости, неопределенности развития России. По его мнению, «Россия до сих пор варится в неопределённом традиционализме, неотрадиционализме, в попытках возврата тоталитаризма, в неоархаике, мы до сих пор не прошли политическую модернизацию».2 Поэтому «любая новая цивилизационная идея в России, какая бы ни пришла на смену... должна быть протестирована на укорененность здесь традиций»1. А.С.Панарин видит причину кризиса в другом: «Нынешняя Россия больна не традиционализмом она сегодня наименее традиционалистская ' См.: Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества //Полис. 1997. — № 4. -С. 23. 1 Свободное слово: интеллектуальная хроника: 1998-1999. М.: ИФРАН, 2000. С.267. 114 |
225 Запада, совмещая их с социальными и политическими технологиями, «пришедшими» с Востока (В.В. Ильин). Но на рубеже XX-XXI вв. в силу исчерпаемости природных и человеческих ресурсов «энергопожирающие» (деспотические) технологии невозможно «пристегнуть» к западным «энергосберегающим» технологиям. Драматизм ситуации усугубляется тем, что российский кризис разворачивается в условиях перехода стран Запада к постиндустриальному, информационному обществу, в то время как в России не решены некоторые ключевые проблемы развития индустриального общества. Цементирующей основой любого общества является соответствующий ценностно-нормативный каркас. Применительно к индустриальному обществу (парадигма модерна) он был представлен инструментальной рациональностью (ценностями), выступающей в качестве высшего регулятива всех сфер жизнедеятельности социума. Теперь же на Западе инструментальная рациональность уступает место растущей озабоченности высшими целями (парадигма постмодерна).4 При достигнутом высоком уровне жизни населения, подкрепленным соответствующим «ценностным консенсусом» данные аксиологические подвижки представляются вполне логичным шагом. Но в условиях России, где «ценностный разлом» стал своего рода визитной карточкой ее цивилизационного бытия, постмодерн (но крайней мере, в данный исторический момент) может сыграть лишь одну роль усугубить кризис идентичности. Отсюда вытекает, что нынешний парадигмальный сдвиг является во многих отношениях критическим для судеб российской цивилизации, что делает вполне реальной, как утверждает А.А. Кара-Мурза, угрозу «нового варварства», непредсказуемости, неопределенности развития России. По его мнению, «Россия до сих пор варится в неопределённом традиционализме, неотрадиционализме, в попытках возврата тоталитаризма, в неоархаике, мы до сих пор не прошли политическую модернизацию».5 Поэтому «любая новая цивилизацион4 См.: Инглхарт Р. Постмодерн: меняющиеся ценности и изменяющиеся общества //Полис. 1997. № 4. С. 23. 5 Свободное слово: интеллектуальная хроника: 1998-1999. М.: ИФРАН, 2000. С.267. |