Проверяемый текст
Носков Владимир Алексеевич. Политико-культурное развитие российского общества (Диссертация 2001)
[стр. 130]

конъюнктурные тона попытке правящей элиты в одночасье «демонтировать» прежние парадигмы развития общества.
По сути, поставлена задача по радикальному слому культурного кода российской цивилизации.

Ответом стала закономерно проявившаяся сопротивляемость общества как носителя этого кода по отношению к власти, которая вдруг стала «чужой»,
лишившейся «высших смыслов» и, следовательно, трансформировавшейся в чисто техническую власть.
В этих условиях ее коррелятом становится демаркированное общество, которое, с одной стороны, можно считать продуктом реформаторских новаций новой власти, а с другой — находящимся в состоянии поиска своей
идентичности и такого типа власти, которая вновь бы приняла метафизическую оболочку (носителя «высших смыслов»).
Не находя достойного идентификатора в лице технической власти,
общество находится в перманентном кризисе идентичности.
Своеобразным критерием, по которому можно различить «обществодемос» от «общества-охлоса», является наличие (или отсутствие) единого идентификационной системы находящихся в определенной иерархии и соподчинении совокупности ценностей, образующих динамично развивающуюся «периферию» (адаптационные ценности), замыкающуюся на «смысловом ядре» (национальной идее), т.е.
того, что не столькопровозглашается,
сколько реализуется (опредмечивается), становясь ключевой детерминантой «повседневного» бытия.
В демократическом обществе национальная идея естественный, ненавязчивый, реальный регулятор различных сфер его жизнедеятельности, тогда как в охлократическом обществе она становится абстрактным, отстраненным идентификатором, который слабо коррелируется с реальной общественно-политической практикой, и скорее напоминает «тотем», которому нужно время от времени поклоняться.
Созидательный потенциал этого «тотема» невелик, а деструктивные начала актуализируются как раз в периоды кризиса политико-культурной
[стр. 241]

242 идентичности видится в утилитарно обусловленной, окрашенной в конъюнктурные тона попытке правящей элиты в одночасье «демонтировать» авторитарно-коммунитарную стратегему структурирования общества.
По сути, поставлена задача по радикальному слому культурного кода российской цивилизации,
задающего импульсы и программы ее развития.
Ответом стала закономерно проявившаяся сопротивляемость общества как носителя этого кода по отношению к власти, которая вдруг стала «чужой»,
воплощенной в технологиях воздействия, но одновременно лишившейся «высших смыслов» и, следовательно, трансформировавшуюся в чисто техническую власть.
В этих условиях ее коррелятом становится демаркированное общество, которое, с одной стороны, можно считать продуктом реформаторских новаций новой власти, а с другой находящимся в состоянии поиска своей
«самости» и такого типа власти, которая вновь бы приняла метафизическую оболочку (носителя «высших смыслов»).
Не находя достойного идентификатора в лице технической власти
демонстративно отчуждённой от него структурирующей силы это общество предрасположено к перманентному кризису идентичности.
Своеобразным рубиконом, разделяющим общество-демос от обществаохлоса является наличие (или отсутствие) единого идентификационного пространства систематизированных, находящихся в определенной иерархии и соподчинении ценностей, образующих динамично развивающуюся «периферию» (сферу частных теорий и практик), замыкающуюся на «смысловом ядре» (национальной идее), т.е.
того, что не столько
артикулируется (оглашается), сколько реализуется (материализуется), становясь ключевой детерминантой «повседневного» бытия.
Парадокс, однако, заключается в том, что как только начинается поиск национальной идеи она превращается в «фантом» нечто желаемое, но непонятное, близкое, но труднодостижимое, нечто вездесущее, но не присутствующее в реальной жизни.
Это одновременно показатель грозной опасности, характеристика того, что общество оказывается перед перспективой срыва в состояние охлоса.

[Back]