|
отчужденности на самых разных уровнях общественного и индивидуального бытия) и перспектив развития России, нет принципиальной разницы между авторитарно-коммунистической (советской) и авторитарно-рыночной (современной утилитарной) политико-культурными парадигмами развития общества: обе они (если не путать идеологические формулы марксистские и либеральные с политико-культурной реальностью) основываются на мобилизационной архетипической модели, характерной для российского цивилизационного пространства и предполагающей жесткие методы (технологии) работы власти с социумом. В данном контексте говорить о принципиальной разнице между доморощенным «коммунизмом» и рыночным российским утилитаризмом можно только с точки зрения ответа на вопрос: что лучше «равенство в бедности» или «бедность от неравенства»? Как отмечает Г.Г. Водолазов, «тогда (в начале 90-х годов Н.С.) была надежда, что вместо рухнувшей парадигмы социалистического типа нас спасет демократическая (либеральная). А сейчас рухнули обе исторические парадигмы и прежняя, и нынешняя. И неясно, что дальше»1. Перспективы либерализма на российской почве пытаются очертить Л.И. Новикова и И.Н. Сиземская, которые пишут: «Некоторые склонны считать, что либерализм для России снова как бы «умер». В самом деле, Россия не только не является либеральной страной, но пока в ней не просматриваются и тенденции к действительной либерализации власти и общественной жизни. Если нет развитого института частной собственности, цивилизованного рынка, если не укоренены принципы правового государства и соответствующих социальных институтов, то говорить о либеральных ценностях в сознании и социальных ориентациях нет оснований».2 Констатировав факт «отсутствия» либерализма как фундаментального регулятора российской жизни, авторы высказывают 1 Свободное слово: интеллектуальная хроника: 1998-1999. М.: ИФРАН, 2000. С. 12. 2 Новикова ЛИ.. Сизечская И.Н. Три модели развития России. М.: ИФРАН, 2000, С.250. 148 |
260 ства (посвященности в некую «тайну»). На опасность, связанную с механическим перенесением в Россию других моделей, указывает, в частности, Р. Дарендорф57. Не меньшей опасностью является форсирование правящей элитой реформ, основанных на ломке существующих традиций. Стратегия отечественного либерализма, ориентированная на натурализм и «вульгарный экономизм» с сопутствующей ей процессами деполитизацией и деидеологизацией, потерпела крах. Симптоматика этого в духовной сфере просматривается в мучительном поиске национальной идее, способной ответить на вопросы: «Кто мы? Каковы наши духовные корни? Куда мы идем? В чем предназначение России с точки зрения глобально-цивилизационного развития?». В сфере политики крах либеральной технологии реформирования общества виден в тотальном отчуждении власти от народа, боязни, а зачастую неумении политической элиты вести диалог с общественностью и как следствие этого набирающей силу в общественном сознании тенденции на то, чтобы ставку сделать на «сильную руку», способную сделать развитие общества «предсказуемым». Таким образом, политика как «первичный фактор» исторического развития России вновь занимает свою привычную нишу, но с еще более ярко выраженным стремлением к авторитарно-коммунитарным одеяниям. Как это ни парадоксально, но с точки зрения достигнутых результатов (например, фактор нарастания отчужденности на самых разных уровнях общественного и индивидуального бытия) и особенно того, что касается перспектив развития России, нет принципиальной разницы между авторитарно-коммунитарной (советской) и авторитарно-утилитарной (современной) стратегемами властного структурирования общества: обе они (если не путать превращенные идеологические формулы марксистские и/или либеральные с социокультурной реатьностью) основываются на мобилизационной архетипической модели, характерной для российского цивилизационного пространства и предпо57 См.: Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократия и ее проблемы в Восточной Европе /.'Вопросы философии. 1990.-JVfe9.-C. 71. 261 лагающей жесткие методы (технологии) работы кратоса с социумом. В данном контексте говорить о принципиальной несовместимости доморощенного коммунитаризма и утилитаризма равнозначно постановке, что называется «на засыпку», вопроса-дилеммы, касающегося выяснению того, что лучше «равенство в бедности» или «бедность от неравенства»! Как отмечает Г.Г. Водолазов, «тогда (в начале 90-х годов В.Н.) была надежда, что вместо рухнувшей парадигмы социалистического типа нас спасет демократическая (либеральная). А сейчас рухнули обе исторические парадигмы и прежняя, и нынешняя. И неясно, что дальше»”. Перспективы либерализма на российской почве пытаются очертить Л. И. Новикова и И.Н. Сиземская, которые пишут: «Некоторые склонны считать, что либерализм для России снова как бы «умер». В самом деле, Россия не только не является либеральной страной, но пока в ней не просматриваются и тенденции к действительной либерализации власти и общественной жизни. Если нет развитого института частной собственности, цивилизованного рынка, если не укоренены принципы правового государства и соответствующих социальных институтов, то говорить о либеральных ценностях в сознании и социальных ориентациях нет оснований».” Констатировав факт «отсутствия» либерализма как фундаментального регулятора российской жизни, авторы высказывают «оригинальное» предположение, что возвращение к либеральной альтернативе не закрыто для России по причине того, что «разве можно умереть раньше, чем родиться?»* 59 60 В этой связи апелляция к либерализму подразумевает переосмысление идеи гражданского общества, точнее, речь должна идти о ее новом «прочтении», подразумевающем отказ от догматических наслоений, теоретикомировоззренческой зашоренности, политико-идеологической ангажированности. На уровне философской рефлексии проблематика гражданского общества 51 Свободное слово: интеллектуальная хроника: 1998*1999. М.: ИФРАН, 2000. С. 12. 59 Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Три модели развития России. М.: ИФРАН, 2000. С.250. 60Там же.-С. 252. |