|
актуализированная ценность, утвердившаяся в массовом сознании. Кроме того, попытки элиты приобщить к принятию ключевых политических решений «широкие слои общественности» заведомо обречены на утопическое прожектерство, ибо здесь проявляется непонимание элитой феноменологического и субстанционального аспектов бытия власти в России. Феноменологически власть воплощена в конкретных ее носителях (администраторах, политических функционерах и т.д., для которых отправление управленческих функций есть «текучка», «повседневность»), зависящие в условиях России не от общества, а от вышестоящего «Начальника». Субстанциональное же понимание власти подразумевает ее трактовку как упорядочивающей деятельности, наиболее ярко проявляющейся в коммуникативных процессах. Политическая коммуникация это асимметрия влияний. У кого есть возможность влиять, тот и «власть». Конечно, в определенные периоды (выборы, революционные потрясения и т.д.) власть «воплощает народ». Но происходит этоэпизодически, в то время как формальная власть имеет возможность влиять на общественное развитие регулярно, методически, на основе многократно апробированного авторитарного опыта ее «работы» с социумом. Характеризуя данную проблему взаимоотношения «верхов» и «низов» общества С. Франк писал: «Вне всякого ложного сантиментализма в отношении «народа» можно сказать, что народ в смысле низших классов или вообще толщи населения никогда не может быть непосредственным виновником политических неудач и гибельного исхода политического движения, по той простой причине, что ни при каком общественном порядке, ни при каких общественных условиях народ в этом смысле не является инициатором и творцом политической жизни. Народ есть всегда, даже в самом демократическом государстве, исполнитель, орудие в руках какого-либо направляющего и вдохновляющего меньшинства... Конечно, от культурного, умственного и нравственного состояния широких 161 |
283 Кроме того, даже в условиях демократического режима попытки приобщить к принятию ключевых политических решений «широкие слои общественности» заведомо обречены на утопическое прожектерство, ибо здесь смешивается феноменологический и субстанциональный аспекты бытия власти. С феноменологической стороны власть воплощена в конкретных ее носителях (администраторах, политических функционерах и т.д.), для которых отправление управленческих функций есть «текущее дело» («повседневность»). Субстанциональное же понимание власти подразумевает ее трактовку как упорядочивающей (воздействующей) импульсации, наиболее ярко проявляющейся в коммуникативных процессах. Коммуникация это асимметрия влияний. У кого есть возможность влиять, тот и «власть». В определенные периоды (выборы в парламент, революционные потрясения и т.д.) власть воплощает «народ», т.е. ставшая доминирующей стихия самоорганизации, с которой вынуждена считаться формальная (административно-политическая) власть. Но подобные «встряски» проявляются лишь эпизодически, в то время как формальная власть имеет возможность воздействовать на общественные структуры методически, т.е. в определенной последовательности, подкрепленной многократно апробированным опытом ее «работы» с социумом. Характеризуя данную проблему взаимоотношения «верхов» и «низов» общества С. Франк писал: «Вне всякого ложного сантиментализма в отношении «народа» можно сказать, что народ в смысле низших классов или вообще толщи населения никогда не может быть непосредственным виновником политических неудач и гибельного исхода политического движения, по той простой причине, что ни при каком общественном порядке, ни при каких общественных условиях народ в этом смысле не является инициатором и творцом политической жизни. Народ есть всегда, даже-в самом демократическом государстве, исполнитель, орудие в руках какого-либо направляющего и вдохновляющего меньшинства... Конечно, от культурного, умственного и нравственного состояния широких народных масс зависит, какая политическая организация, ка |