|
цивилизационного развития на основе радикальной переоценки исторического способа регулирования властью общественной жизни. В работе показано, что утилитаризм как фактор развития общества в своей умеренной форме пронизывает все пространство российской политической культуры. Его потенциал всегда «наготове», дожидается соответствующих условий, чтобы принять актуализированные формы. Переход утилитаризма из умеренной в радикальную форму своего бытия сопровождает смену доминирующей на данный момент исторической парадигму на другую. Как реальная организующая сила утилитаризм проявляется на рубеже, отделяющем одну историческую эпоху от другой, характеризуя состояние транзита. При этом он, как правило, оборачивается глубокими ценностносмысловыми разломами российского общества, когда прерывается «времен связующая нить», усиливается антагонизм между необходимостью упорядочивания общественной инициативы и ее раскрепощения на основе инновационных подходов. Можно сказать, что в России с начала 90-х годов доминирующей становится утилитарная (в радикальной форме) тенденция, заключенная в рамки авторитарно-рыночной политико-культурной парадигмы, суть которой состоит в том, что произошел отказ от предшествующих исторических наработок, фиксированных в политической культуре, и довольно отчетливо просматривается тенденция все «начать с нуля». Причем, речь идет не просто о радикальном разрыве с предшествующей исторической (модусной) стратегемой, нотакже и со стратегемой цивилизационного (архетипического) плана: утилитарно продекларированная цель состоит в «приобщении» к ценностям либеральной суперцивилизации, что несет в себе опасность идентификационного плана. Утилитаризм в данный период приобретает статус исторического (продолжительного во времени) способа существования российского 178 |
173 циальной активности, осуществлять патронаж над всеми сегментами общества, выносить вердикт на предмет соответствия человеческого материала духу и букве «великого учения». Общество в этих условиях могло быть только «социализированным» т.е. подвергнувшимся всестороннему «облучению» со стороны партийно-государственной власти.-Пружина цивилизационной (архетипической) парадигмы была сжата до предела: импульсация гипостазированной власти и синкретического общества приблизилась к критической точке, когда созидательная их интеракция трансформировалась во взаимодействие, оказывающее разрушительное влияние на оба ключевых актора. Интегрирующий потенциал «великого учения» коммунистической идеи на протяжении нескольких десятилетий был исчерпан. А попытки решать проблему легитимации структурирующей роли данного типа власти с опорой опять-таки на «великое учение» («перестройка») быстро обнаружили свою неэффективность и более того, способствовали широкому распространению нигилизма в обществе. Таким образом, к рубежу 80-90-х годов XX века главный идентификатор «советская Русь» подвергся глубокой эрозии, был не в состоянии выступать в качества цементирующей силы цивилизационного топоса. Потребовалось всего несколько дней августа 1991 г., чтобы в очередной раз подвергнуть пространство российской цивилизации глубочайшей встряске и провести радикальную его «инвентаризацию». Распад СССР был воспринят общественным сознанием как драматическое, но не судьбоносное событие, по видимому, и по причине того, что в значительней степени было утрачено чутье державности, а кончина «идейности», в одночасье потерявшей свою силу, подталкивала к спокойному восприятию уменьшения физического пространства (потери части территории) российского цивилизационного топоса. Можно сказать, что в России с начала 90-х годов доминирующей становится авторитарно-утилитарная стратегема, суть которой заключается в том, что произошел откат/отказ от предшествующих стратегем и довольно отчетливо просматривается тенденция все начать «с нуля». Причем речь идет не просто о радикальном разрыве с предшествующей исторической (модусной) стра 301 Обозначившийся раскол разрушает единство цивилизационного топоса и остро продуцирует проблему идентификации поиска такого ценностносмыслового центра, который бы цементировал «разбегающуюся» энергетику «логократического» и «фундаментального» пространства, обеспечивал доминирование центростремительных тенденций над центробежными. Выход на первый план идентификационной проблемы означает, что данная историческая версия «работы» власти с социумом исчерпала себя и под вопрос ставится жизнеспособность ее цивилизационной основы. Поэтому вызревают глубинные условия для того, чтобы сбросить данную, историческую оболочку бытия цивилизационной парадигмы и перейти к новому варианту развертывания ее потенциала. Проблемная триада «интеграция легитимация идентификация» в каждой исторической стратегеме получает конкретное содержательное воплощение, выступая как необходимо-объективный ответ на вызовы, с которыми сталкивается российская цивилизация. Автор исходит из того, что утилитаризм как паради гма/стратегема в своей модеративной (умеренной) форме пронизывает все «логократическое» пространство российской цивилизации. Его потенциал всегда «наготове», дожидаясь соответствующих условий, чтобы принять актуализированные формы. Переход утилитаризма из умеренной в радикальную форму своего бытия сопровождает смену доминирующей на данный момент исторической (модусной) стратегемы на другую. Как реальная структурирующая сила утилитаризм проявляется на рубеже, отделяющем одну историческую эпоху (стратегему) от другой, характеризуя состояние транзита. Таким образом, подчеркивание объективного характера смены исторических политико-культурных парадигм/стратегем не умаляет роли субъективного фактора, который в условиях российского цивилизационного бытия принимает форму утилитаризма. Имея межпарадигмальный статус, он становится связующим звеном, воплощением «волюнтаристской» тенденции но обеспечению единства цивилизационного развития на основе радикальной переоценки исторического способа регулирования властью общественной жизни. 302 В конечном счете это оборачивается глубокими ценностно-смысловыми разломами российского цивилизационного топоса, когда прерывается «времен связующая нить», усиливается антагонизм между необходимостью упорядочивания общественной инициативы и ее раскрепощения на основе инновационных подходов. Можно сказать, что в России с начала 90-х годов доминирующей становится авторитарно-утилитарная тенденция, суть которой заключается в том, что произошел откат/отказ от предшествующих исторических наработок властного творчества и довольно отчетливо просматривается тенденция все «начать с нуля». Причем, речь идет не просто о радикальном разрыве с предшествующей исторической (модусной) стратегемой, но со стратегемой цивилизационного (архетипического) плана: утилитарно продекларированная цель состоит в «приобщении» к ценностям либеральной суперцивилизации. Утилитаризм в данный период приобретает статус исторического (продолжительного во времени) способа структурирования российского общества. Поэтому здесь господствует логика, определяющая любой исторический вариант (стратегему) и подразумевающая последовательное прохождение в ходе ее развития трех фаз генезисной (интегрирующей), пролонгирующей (легитимирующей) и кризисной (идентификационной). Утилитаризм в авторитарной оболочке (и в этом специфика современного этапа цивилизационного бытия России) характеризуется неспособностью и нежеланием сил, отвечающих за упорядочивающую функцию вбрасывать в общество «высшие смыслы», будь это реализация идеалов социальной справедливости, «светлого будущего» и т.д. Власть, таким образом, становится технической, пытающейся сконструировать свой имидж как «специалиста», управляющего обществом, а не как «мудрого правителя», заботящегося о благополучии своих подданных. Однако, не получая мощных метафизических импульсов со стороны власти, российский социум, изначально пораженный синкретизмом, в этих условиях ограничивается задачами своего физического выживания он становится |