|
— оказывается под воздействием установки на то, чтобы разрушить накопленный социокультурный потенциал «до основания» с тем, чтобы «начать новую жизнь». Поэтому переход от одной исторической политикокультурной парадигмы к другой сопровождается радикальной сменой декодирующего механизма: одно и то же явление получает совершенно разную интерпретацию, знаки плюс меняются на минус, и наоборот. Утилитаризм в данном контексте олицетворят не стремление к радикальным инновациям, а интенцию воспользоваться историческим моментом для решения «злободневных» проблем. Отсюда гамлетовское ощущение того, что на каждом новом историческом витке российского цивилизационного процесса происходит разрыв «времен связующей нити». Поэтому парадигмы, характеризующие исторический процесс, окрашенный в утилитарные тона, могут быть названы модусными, т.е. абсолютизирующими момент «неповторимости» каждого его этапа. Говоря о цивилизационной парадигме, необходимо проанализировать ее фундаментальное социокультурное пространство, включающее «внешнее» (социальное) и «внутреннее» (ментальное) пространство, дать типологию этого пространства и выявить тип, являющийся доминирующим в рамках российской цивилизации. Понятие «внешнего (социального) пространства» цивилизации показывает, как индивид соединяется с коллективом и обществом. Методологической основой для выявления типов социальной коммуникации людей может служить идея Ф. Тенниса, касающаяся различий традиционного и современного обществ. Показательно, что типология Тенниса, по свидетельству А. Балицкого, почти полностью совпала с высказанной ранее славянофильской антитезой России и Европы, «народа» и «общества», христианской цивилизации и рационалистической цивилизации1. Теннис выделяет следующие черты 1 См. :Славянофильство и западничество: консервативная и либеральная утопия в работах А. Валиикого Вып.1 Реферат, сб. M.: ИНИОН. 1991 С. 124. 65 |
127 его «очеловечивание» (повседневность). Поэтому архетип правителя («жреца») свое содержательное наполнение получает в образе (имидже), характеризующем его «решительность» и «человечность», т.е. включает как авторитарный, так и соборный идеалы. Раскол по линии «авторитаризм-соборность» имеет многообразные формы, важнейшая из которых раскол между властью и народом. Это характеризует разрыв коммуникаций, образование по крайней мере двух пластов культуры, тяготеющих к превращению в две противоборствующие (суб)культуры, дезорганизующие друг друга. Разрыв макрои микроуровней структурирования общества означает отсутствие в нем диалога между верхами и низами, что формирует своеобразную разновидность консенсуса «негативный консенсус». Его суть заключается в том, что власть и общество как ключевые акторы взаимодействия «молча» соглашаются с тем, что каждый из них не будет вторгаться в «чужое» пространство, при условии, что другой актор откажется от попыток покушения на его собственное ( приватизированное ) пространство .'5 Причем, данная характеристика может рассматриваться не как относящаяся к определенному историческому этапу цивилизационного бытия российского социума, а как его константа. В этих условиях монолог становиться естественным способом коммуникации как в вертикальном, так и в горизонтальном срезах, тогда как диалог оказывается востребованным лишь эпизодически в периоды смуты, социальных потрясений, брожения в умах, алармистских настроений и т. д. Исторический раскол российского цивилизационного организма видится в том, что в решающие моменты смены одной парадигмы на другую преобладающее влияние приобретает утилитарная тенденция. Это означает, что воля ключевых акторов этого процесса власти и общества оказывается под воздействием установки на то, чтобы разрушить накопленный социокультурный потенциал «до основания» с тем, чтобы «начать новую жизнь». Поэтому переход от одной политико-культурной парадигмы к другой сопровождается радиis См.: Власть. 1995. №9. -С. 59-60. кальной сменой декодирующего механизма: одно и то же явление получает совершенно разную интерпретацию, знаки плюс меняются на минус, и наоборот. Утилитаризм в данном контексте олицетворят не стремление на радикальные инновации, а интенцию воспользоваться историческим моментом для решения «злободневных» проблем. Отсюда гамлетовское ощущение того, что на каждом новом историческом витке российского цивилизационного процесса происходит разрыв «времен связующей нити». Поэтому парадигмы, характеризующие исторический процесс, окрашенный в утилитарные тона, могут быть названы модусными, т.е. абсолютизирующими момент «неповторимости» каждого его этапа. Говоря о цивилизационной парадигме необходимо проанализировать ее фундаментальное пространство, включающее «внешнее» и «внутреннее» пространство, дать типологию этого пространства и выявить тип, являющийся Доминирующим в рамках российской цивилизации. «Внешнее» пространство цивилизационного топоса показывает то, так соединяется индивид с коллективом и обществом. Своеобразным методологическим каноном в данном контексте может служить идея Ф. Тенниса, касающаяся различий традиционного и современного общества. Показательно, что типология Тенниса, по свидетельству А. Балицкого, почти полностью совпала с высказанной ранее славянофильской антитезой России и Европы, «народа» и «общества», христианской цивилизации и рационалистической цивилизации16. Теннис выделяет следующие черты сообщества типа гемайншафт (община): • доминирование прошлого опыта в жизнедеятельности общины; • тотальный контроль общественного организма над индивидом, основывающийся на ценности согласия, семьи, общности веры; • религиозная вера служит выражением коллективной воли; • отсутствие индивидуальной частной собственности; • обычное и семейное право -главный регулятор внутриобщинной жизни; 16 См. :Славянофильство и западничество: консервативная и либеральная утопия в работах А. Балицкого Вып.1 .Реферат, сб. М.: ИНИОН, 1991.С. 124. 128 ' |