|
1.3. Атрибутивно-константные и конкретно-исторические парадигмы развития политической культуры российского общества Традиционализм и модернизм как атрибутивные парадигмы российской политической культуры Актуализация традиционалистско-модернистской проблематики генетически восходит к эпохе Просвещения (XVIII в.), когда в результате социальных «встрясок» (в особенности французского опыта революционного переустройства общества) западноевропейская цивилизация сделала атрибутивным динамическое состояние своего бытия. Главными для традиционалистско-модернистского дискурса являются вопросы о том, должно ли новое нарождающееся общество полностью отказаться от вековых традиций, чтобы осуществить прорыв в современность (модерн)? должно ли общество опираться на традиции при переходе к новому качеству своего бытия? должно ли общество воспринимать традиционализм как сознательную альтернативу бездумному модернизму? Данные вопросы сегодня остро стоят перед десятками стран мира, что позволяет трактовать их как имеющих статус одновременно императива — стремления к высшему «нормативному идеалу» и регулятива — факторов, оказывающих существенное влияние на политические процессы. Применительно к российской действительности это приобретает особую значимость в силу более яркой выраженности здесь традиционалистско-модернистских коллизий. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что контрадикция «традиционализм-модернизм» есть абстракция, нуждающаяся в «предметном наполнении» соответствующих методологических стратегиях исследования, которые становятся уместными лишь будучи 79 |
199 рактеристики. Несмотря на резкий, скачкообразный, окрашенный в утилитарные тона переход от одной исторической стратегеме к другой, в конечном счете, происходит наращивание потенциала структурирования цивилизационного пространства. Напрашивается вывод, что высший замысел, заложенный в цивилизационной парадигме/стратегеме заключается в доведении до логического конца, граничащего с абсурдом, процессов структурирования российского цивилизационного топоса, с тем, чтобы начался откат, когда импульсация мобилизационного типа цивилизации обнаруживает свою исчерпаемость, ибо власть и общество всё больше взаимодействуют как акторы, воплощающие, соответственно, «центр» и «периферию». На данную проблему обращал внимание Н.А. Бердяев, одновременно предупреждавший об опасности упрощенного понимания децентрализации: «Духовную и культурную децентрализацию России, которая совершенно неизбежна для нашего национального здоровья, нельзя понимать как чисто внешнее пространственное движение от столичных центров к глухим провинциям. Это, прежде всего, внутреннее движение, повышение сознания и рост соборной национальной энергии в каждом русском по всей земле русской»107. По сути, здесь обосновывается необходимость перехода энергетики российского цивилизационного пространства на инновационный путь развития. 2.4. Традиционализм и модернизм как атрибутивные парадигмы российского цивилизационного бытия Актуализация традиционалистско-модернистской проблематики генетически восходит к эпохе Просвещения (XVIII в.), когда в результате социальных «встрясок» (в особенности французского опыта революционного переустройства общества) западноевропейский цивилизационный ареал окончательно закрепил, сделал атрибутивным динамическое состояние своего бытия. С этого 107 Бердяев И. Судьба России. М.: ФО СССР. 1990. С.7!. 200 времени данная проблема становится своего рода «альфой и омегой» развития постреволюционного общества, выступая конституирующим фактором его массового (погруженного в повседневность) и специализированного (склонного к рефлексии) сознания. Субстанциональной «осью» традиционалистско-модернистского дискурса становятся следующие «вечные» вопросы о выборе перспективной альтернативы общественного развития: должно ли новое нарождающееся общество полностью отказаться от вековых традиций, чтобы осуществить прорыв в современность (модерн); должно ли общество опираться на традиции как условие перехода к современному (модернистскому) качеству своего бытия; должно ли общество исходить из традиционного (само)структурирования как сознательной альтернативы бездумному модернизму. Данные вопросы сегодня остро стоят перед десятками стран мира, что позволяет трактовать их как имеющих статус императива стремления к высшему «нормативному идеалу», так и регулятива факторов, оказывающих существенное влияние на процессы властного структурирования общества. Применительно к российской действительности это приобретает особую значимость в силу более яркой выраженности коллизий традиционалистскомодернистского характера. Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что контрадикция «традиционализм-модернизм» есть абстракция (умозрительный конструкт), нуждающаяся в «предметном наполнении» соответствующих методологических стратегиях исследования, которые приобретают легитимность, становятся уместными лишь будучи «нагруженными» телеологически, т.е. привязанными к целям и задачам конкретного исследования. В этой связи речь может идти о следующих методологических подходах, подразумевающих: акцент на абстрактно-всеобщих моментах исследуемого феномена; выход на его специфические (особенные) характеристики; |