|
общекультурных ценностях или, по крайней мере, на сопоставимых ценностях, вполне успешно переводятся, если сосредоточить внимание на передаче общих и универсальных понятий и не преувеличивать непереводимость стилистических, эмоциональных и оценочных компонентов исходной информации, которые чаще всего и создают проблемы, так как имеют различную манифестацию в разных -национально-культурных традициях. Эти проблемы колеблются в довольно широком диапазоне: от отдельных непереводимых элементов до всего исходного текста, причем характер одной и той же проблемы меняется в зависимости от направления перевода. Так, при переводе делового письма с английского языка на русский, англоязычная форма обращения «Эеаг 31г» довольно часто передается русским соответствием «Дорогой сэр». Разумеется, эта формула не является естественной для русского делового стиля, но, тем не менее, приемлема при переводе в силу большей толерантности русской культуры к иностранным заимствованиям, хотя и придает тексту легкий оттенок иронии в русском восприятии, то есть является не вполне адекватным переводом с точки зрения эмоционально-стилистической окраски текста. Более естественной для русского текста делового письма была бы формула «Уважаемый господин директор», хотя она не является адекватным переводом с точки зрения лексико-семантического состава исходной формулы. Таким образом, переводчик с английского на русский язык имеет пространство для маневра, выбирая из двух не вполне адекватных соответствий то, которое допустимо по ситуации [126]. Однако та же самая проблема проявляется иначе при переводе с русского языка на английский делового обращения типа «Глубокоуважаемый господин Шредер!». Разумеется, дословный перевод формулы «Эеер1у гезресЩб Мг. ЗсНгоегбег» будет совершенно неприемлем в качестве соответствия, так как англосаксонская традиция обращения в этом плане гораздо более консервативна, и неточное воспроизведение традиционной формулы «Оеаг 31г» или «Е>еер1у гезресЩб Мг. БсЬгоегбег» воспринимается |
отечественных исследователей. Так, в «Конспекте вводных лекций по курсу «Психология перевода» В. А. Артемов показывает, что психологическое изучение всех аспектов коммуникации, то есть собственно языка, речи, мышления и поведения, позволяет раскрыть психологическую природу речи и языка, определить правила общения посредством языка и другие закономерности, реализуемые переводчиком в процессе своей работы. Перевод это преобразование сообщения на исходном языке в сообщение на языке перевода. Точный перевод, по определению, невозможен уже в силу того, что разные языки отличаются как по грамматическому строю, так и по простому количеству слов, не говоря уже о различии культур, что тоже может иметь влияние на способ и результаты перевода. При этом следует подчеркнуть, что при наличии разнообразных двуязычных словарей, позволяющих провести тот или иной сопоставительный анализ, практически отсутствуют сопоставительные справочники по культурам разных народов. Предполагается, что переводчик в равной (или почти равной) степени владеет как исходной, так и переводящей культурами. Но это, к сожалению, далеко не так, и в большинстве случаев переводчик лишь приблизительно оценивает, а, следовательно, и переводит те или иные элементы или целые категории исходного текста в сопоставительно-культурном плане [!02;114]. Тем не менее, тексты, основанные преимущественно на обще культурных или, но крайней мере, сопоставимых ценностях, могут быть успешно переведены. Для этого необходимо сосредоточить внимание на передаче общих и универсальных понятий и не преувеличивать непереводимость стилистических, эмоциональных и оценочных компонентов исходной информации, которые чаще всего и создают проблемы, так как имеют различную манифестацию в разных национально-культурных традициях. Диапазон этих проблем довольно широк: от отдельных непереводимых элементов до всего исходного текста, причем характер одной и той же проблемы нередко меняется в зависимости от направления перевода. 99 Гак, при переводе делового письма с английского языка на русский, англоязычная форма обращения «Оеаг $п» довольно часто передастся русским соответствием «Дорогой сэр». Разумеется, эта формула не является естественной для русского делового стиля, но, тем не менее, приемлема при переводе в силу большей толерантности русской культуры к иностранным заимствованиям, хотя и придает тексту легкий оттенок иронии в русском восприятии, то есть является не вполне адекватным переводом с точки зрения эмоционально-стилистической окраски текста. Более естественной для русского текста делового письма была бы формула «Уважаемый господин директор», хотя она не является адекватным переводом с точки зрения лексико-семантического состава исходной формулы. Таким образом, переводчик с английского на русский язык имеет пространство для маневра, выбирая из двух не вполне адекватных соответствий то, которое допустимо по ситуации [126]. Однако та же самая проблема проявляется иначе при переводе с русского языка на английский делового обращения типа «Глубокоуважаемый господин Шредер!». Разумеется, дословный перевод формулы «Осср1у гезрссГсс! Мг $сНгосс!ег!» будет совершенно неприемлем в качестве соответствия, так как англосаксонская традиция обращения в этом плане гораздо более консервативна, и неточное воспроизведение традиционной формулы «Пеаг $1г» или «Реаг Мг 8сНгоес1ег» воспринимается без всякого юмора как нарушение основ делового этикета (гам же). С точки зрения русских, категория вежливости во французском языке чрезмерно утрирована, что особенно манифестируется в узуальных формулах деловой переписки. Гак, например, многочисленные заключительные формулы вежливости (УешПег а^гёсг, Мопыеиг, Газзигапсе с1е тез зепитегиз сИзипьщез Соблаговолите, сударь, принять уверения в моих исключительных чувствах, N0115 \'оиз рпопз сГа&гёег, Марате, ГНотта^е с!е топ бс топ ргоГопс! гезрес!; Примите, сударыня, выражения моего глубокого почтения и т.д.) в русской культуре считаются устаревшими, 100 |