|
крепкий” в семантической структуре з(ее1 и /Ип( при оттеснении остальных признаков на периферию. Связь языковых выражений с национальной культурой, её самобытностью можно проследить не только на основе географических названий, исторических мотивов, деталей быта и обычаев; она, вообще говоря, не ограничивается рамками культуры, но определяется ещё и природными факторами, внешними условиями существования народа. Идиома п%к( аз гат не связана с национально-специфическими факторами в узком смысле; такое атмосферное явление, как дождь, характерно для многих территорий. Но только на Британских островах в силу природных условии нормой считается дождливая погода. Насколько естественно воспринимается дождь, настолько правилыгым, истинным рассматривается то, к чему приложимо выражение щЫ аз гат. “Уоиг с!ас! <Мп*Х таггу те; I таг пей 7т... I кпем? ке’с! таке а %оос! изЬапс/ апс! /а(кег. 1\е пегег ‘ас! саизе 1о ге§ге( И ап с! по тоге 'ас! уоиг с!ас1. ТкаХ'з гщЫ 5атие1, 1зп 7 й?” 7Нцк( аз гахп, ВеаХпсе ”, ке заШ ди\ск\у (Маш>Нат. ТЬе Сотр1е1е 8ЬоП 8и>пез, 1952:636). Примеры а $гат о/так в английском языке и хакыйкать орлыгы в татарском языке (зерно истины) раскрывают следующие характерные, наиболее существенные черты истины, присущие всему классу или большинству его представителей: в двух совершенно разных по своей структуре языках истина понимается как возделываемая культура, злак, а не дикое растение. Ткеге ш тоге Iкап а §гат о/(пак т мка1 ке кас! заШ (МЕО). Характерной чертой “портрета” истины является и тот факт, что истина существует вечно, но открывается в короткий промежуток времени, о чём свидетельствует следующий пример: 123 1йе тотет оГ (гшЬ |
В (112) значимым является наведение фокуса на интенсиональный семантический признак Наг<151гоп% в семантической структуре $1ее1 и/Ип( при оттеснении остальных признаков на периферию. Итак, прототипическая истина устойчива и прочна. Эти данные подкрепляются и другими языковыми свидетельствами — пословичным материалом: (113) ТпиЬ 151Ье апуП \уЫсЬ Ьаз луогп оШ гпапу а Ьаштег. (114) ТпдЬ 15 гт§Ь1у (51гоп§) апс! \уИ1 ргеуаП. Связь языковых выражений с национальной культурой, её самобытностью можно проследить не только на основе географических названий, исторических мотивов, деталей быта и обычаев; она, вообще говоря, не ограничивается рамками культуры, но определяется ещё и природными факторами, внешними условиями существования народа. Идиома (115) не связана с национально-специфическими факторами в узком смысле; такое атмосферное явления, как дождь, характерно для многих территорий. Но только на Британских островах в силу природных условий нормой считается дождливая погода. Насколько естественно воспринимается дождь, настолько правильным, истинным рассматривается то, к чему приложимо выражение (П5). (115) азгат “Уоиг I кпе\у Ье’ё таке а §оо<1 ’изЪапс! апс! Га1Ьег. Гуе пеуег ’а<1 саизе 1о ге§ге! к апс! по тоге ’аб уоиг с!а<± ТЬа1’5 п§Ь{ $атие1,1зп4 11?” аз гат, Веатсе”, Не заМ яиюк1у. (Маи§Ьат, 1952:636) Пример (116) раскрывает следующие характерные, наиболее существенные черты истины, присущие всему классу или большинству его представителей: истина понимается как возделываемая культура, злак, а не дикое растение. (116) а^гатоГтпЬ I* Ж +• ТЬеге ^аз тоге 1Ьап а ^гат оГ тйЬ т >уЬа1 Ье Ьаб заИ (МЕО). Характерной чертой “портрета” истины является и тот факт, что истина существует вечно, но открывается в короткий промежуток времени, о чём свидетельствует следующий пример: (117) 1Ье шошеп! оГ ПтИЬ ТЬе шошеп1 оГ ЬгиЛ 13 арргоасЫп^ Гог Вп1ат. \УШ к Ье ипетр1оутеп1, са(а$(горЫс тЯапоп апс! гебипбапшез? ТЬе апз\уег соиМ Ье Уез Ьи1 \уе шиз! таке к N0! (ТЬе Т1тсз 3.10.1974) Культурная значимость фразеологизма повышается в тех случаях, когда в его структуре присутствует символьная составляющая (Добровольский, 1997:45). В работе (Арутюнова, 1988:157-158) указывается на более высокий семиотический статус символа по сравнению с образом. Уже было отмечено, что символом истины может выступать число девять, и эта мысль подтверждается существованием (118). Особые функции числа девять в английской культуре поддерживаются наличием употребительных устойчивых выражений, осмысление которых с точки зрения мотивированности предполагает актуализацию этих функций. Среди них для нас интересно сравнение с компонентом тпе: (118) п&Ь1 аз птерепсе “\Уе 201 Ю са(сЬ ир \уЬЬ Лет а!1 п^Ь*. Ш^Ь*, Ьозз?” аз птерепсе, Ме1”(\УПзоп, 1953:130) Значимость этого числительного в символьном прочтении на современном этапе, видимо, ограничена сферой языка (ср. (о Ье оп с1оис! тпе, а $ШсН м Нте зауез тпе, Ю Ье йгеззед. ир Ю 1ке тпез, а тпе Аау ’з ыопд.ег) и не распространяется на другие семиотические системы, чего нельзя сказать о древнегерманской культуре. “Девять” играет большую роль в германской мифологии (девять миров в северогерманских мифах, девять низших божеств и 157 |