|
Существительное с!аи&1иег обнаруживает следующие значения, зафиксированное в словаре: 1. зотеопе’з Гета1е сЫЫ; 2. а ууотап \уЬо сотез Ггот а рагбси1аг р!асе ог &ге\у ир т а рап!си1аг репос! оГ бте гЬа! тЛиепсеб 1йе \уау зЬе беуеЬрес! аз а регзоп (МЕИ). Итак, в семантической структуре Лаи%к1ег выделяются такие семы: человек/чсловеческое существо, женский пол, молодой возраст, имеет отца и мать. Для того чтобы истина была репрезентирована как представление достаточно актуализации в контексте двух интенсиональных сем: человеческое существо и женский пол, что и происходит в данном примере. Культурная значимость и устойчивость этих представлений подкрепляется и другими языковыми свидетельствами: 1ке 1ги1к кипя; по1кт% кипя Ике (ке тик; к яИп%з Ьесате Н’з Iгие: Тпак а!опе ыоипсЬ (81еуепзоп, 1949:238). Не (ка1 /о11от тик (оо с1ояе!у, пит /аке саге 1ка1 яке с1оеяп'1 зтке оШ Ы$ (ее(к (81суеп$оп, 1949:238). Рассмотрим следующие два высказывания, которые относятся к концептуальной метафоре ИСТИНА ПОЛОЖЕНИЕ В ПРОСТРАНСТВЕ: 1п *Ье тоип(атя оГ 1ги1Ь уои пеуег сктЬ т уат (ОауИоГГ, 1946:441). ТгиЛ 15 *Ье Ыфея1 Йнп& 1Ьа! тап тау кеер (ОаУ1с1оГГ, 1946: 440). В подобных случаях, для того, чтобы описать нечто идеальное, невидимое, сознание использует картины материального мира, постигаемого зрением, “внутреннюю графику” (Черненко, 1997: 209). Геометрическое представление истины в данных высказываниях представление о том, что находится сверху. И это не удивительно, верх и низ были и остаются одними из первых ориентационных понятий, осваиваемых человеком, чему способствует видимая вертикальная асимметрия человеческого тела, макрокосмическая асимметрия неба и земли, а также рельефность земного ландшафта. Верх и всё, что ему принадлежит, всегда сакрален, так ценна и сакральна истина. В этом проявляется и связь архаического 138 |
I** 4л> ЬЦ Аврелия Августина о времени: “Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я хотел объяснить спрашивающему нет, не знаю” (Августин, 1992: 167). С этим также связана возможность интерпретаций истины и вербализаций вариантов, которые принадлежат идиолекту. Например, (59)ТгшЬ, $1г, 15 а со\у, \уЫсЬ \уШ у1еШ зисЬ реор!е (зсербсз) по тоге тПк, апб зо *Ьеу аге &опе Ю тПк 1Ье Ъи11 ^оЬпзоп цит. по ТЬе ОхГогс! Июбопагу оГ Ьпегагу <Зио1аПопз, 1997). Рассмотрим ещё два высказывания: (60) 1п 1Ье тоип1а1ю оГ 1пДЬ уои пеуег сИтЬ 1П уат (ОаУ1с1оГГ, 1946:441) (61) Тги1Ь 151Ье Ы^Ие5( гЫп^ 1Ьаг тал тау кеер (Оау1с1оГГ, 1946: 440). В подобных случаях для того, чтобы описать нечто идеальное, невидимое, сознание использует картины материального мира, постигаемого зрением, “внутреннюю графику” (Чернейко, 1997:209). Геометрическое представление истины в (60), (61) представление о том, что находится сверху. И это не удивительно, верх и низ были и остаются одними из первых ориентационных понятий, осваеваемых человеком, чему способствует видимая вертикальная асимметрия человеческого тела, макрокосмическая асимметрия неба и земли, а также рельефность земного ландшафта. Верх и всё, что ему принадлежит, всегда сакрален, так ценна и сакральна истина. В этом проявляется и связь архаического мифологического мышления с наивными представлениями современного человека. Итак, попытка пространственной локализации истины оправдана. Представление идеи истины на плоскости или в пространстве, формирующееся в результате взаимодействия человека с вещным миром, и выражающееся в сочетаниях пространственных предлогов, параметрических прилагательных и т.п. с номинаторами истины, включает, с одной стороны, понимание истины как контейнера, некоторой пространственно ограниченной (а потому 124 молодой возраст, имеет отца и мать. Для того, чтобы истина была репрезентирована как представление достаточно актуализации в контексте двух интенсиональных сем: человеческое существо и женский пол, что и происходит в (80). Актуализация семы “человек”, но без указания на пол, имеет место в группе пословиц: (81) ТгтЬ Ьаз а §ооё Гасе Ьи! Ьаб (Ш) с1огЬез. (82) ТгтЬ Ьаз а зсга!сЬсб Гасе. Другую группу образуют пословицы, в которых истина представлена как обнажённый человек: (83) ТгтЬ’з Ъез! отатеп! 13 пакебпезз. (84) ТЬе !ги(Ь зЬо\уз Ъез! Ъеш§ пакеб. (85) СгаЛ тиз! Ьауе с1о!Ьез, Ьи! ЬтпЬ 1оуез 1о §о паксб В (83), (84), (85) своеобразным “сигналом”, который может настраивать сознание на представление является, во-первых, пакеЗ и пакеЗпезз. Словарями устанавливаются следующие узуальные значения пакесI: 1. по! \уеапп§ апу с1о1Ьез: Ьаге: а Згатп% о/а пакеЗ \\ютап, по! соуегеб Ьу с1о!Ьез: пакеЗ зИоиШегз/ Ьгеаз1з/зШ; 2. по! соуегеб: а пакеЗ/1ате/ Ьи1Ы /; 3. з!гоп§ апб с1еаг1у зесп т зотеопе’з ехргеззюп: пакеЗ /еаг/а^геззюп; по! соШхоИеб ог НтПеб: пакеЗ атЪШоп (МЕО). Итак, пакеЗ является полисемантичным прилагательным. Связи многозначного слова с несколькими понятиями неравноценны относительно предпочтительности. Проблема статутных признаков значения тесно связана с соотносительной ранжировкой значений одного слова, то есть предпочтительностью одних значений перед другими: насколько прочно в языковом сознании слово ассоциировано с тем или иным значением в условиях снятой речевой установки (Никитин, 1996:345). Прямое, референциально самодостаточное, главное, или основное, более конкретное словозначение таковы некоторые статутные признаки только первого значения. Ему, как |