|
сформированному представлению о действительности, а такое представление всегда предполагает категоризацию. В синхронном аспекте в языковой картине мира концепт истины трактуется как полевая структура. Ядро концепта составляет внешняя истина, в составе которой можно, в свою очередь, выделить более центральные и более маргинальные элементы, а периферию внутренняя, то есть средства выражения имплицитной истинностной оценки. Различие между внешней и внутренней истиной связано с участием/неучастием в экспликации концепта лексических единиц, определяемых в словарях через Iгие в английском языке, дврес/хак в татарском и его производные номинаторов, или экспликан гов истины. Внутренняя истина рамочная, градуируемая категория, которая включает в реестр своих средств категоричность, графически маркированное цитирование, косвенную речь. Наименее чётким проявлением внутренней истины можно считать модусную, комментативную часть высказывания, а наиболее чётким семантику предложений с предикатами пропозициональной установки. Как выяснилось в ходе исследования, нефактивные глаголы в зависимости от прагматических факторов, в частности от коммуникативной цели высказывания, также могут нести истинностные характеристики. Внутренняя “истина” актуализируется как в монологической, так и диалогической коммуникации. При этом значения “истинно”/“ложно” совпадают с системой оценок “освящено”/“не освящено” коммуникативным авторитетом субъекта. Учитывая изменения концептуального пространства внутренней истины в диалоге, можно определить диалог как конструктивный, если оно становится более обширным, или деструктивный, если область внутренней истины сужается. Критерий “истинный” в диалоге применим не только по отношению к репрезентативам/ассертивам, но и таким классам 177 |
у* 169 является истиной в последней инстанции. Всегда есть возможность обжаловать решение суда, так как существуют разные точки зрения на сценарий. Рассказ Г.Грина заканчивается обстоятельствами, которые символизируют пропасть между истиной человеческой и Высшей Истиной. Оправданный по человеческим законам, убийца был насмерть сбит автобусом при выходе из здания суда. Г.Грин спрашивает: ‘ЧЭтпе уеп^еапсе? ... Ьи1 \уЬе1Ьег Ье \уаз Ше тигдегег ог 1Ье тпосепГ тал, поЬоду луШ Ье аЫе ю 1е1Г(Ле тлЬ) (Сгеепе, 1970). Выводы по главе Проведённый в настоящей главе анализ способов выражения концепта “истина” свидетельствует о существовании двух категорий: внешней и внутренней истины. Различие между ними связано с участием/неучастием в экспликации концепта лексических единиц, определяемых в словарях через /гие и его производные номинаторов, или экспликантов истины. • Т' Внутренняя истина — рамочная, градуируемая категория, которая включает в реестр своих средств категоричность, графически маркированное цитирование, косвенную речь. Наименее чётким проявлением внутренней истины можно считать модусную, комментативную часть высказывания, а наиболее чётким — семантику предложений с предикатами пропозициональной установки. Как выяснилось в ходе исследования, нефактивные глаголы в зависимости от прагматических факторов, в частности от коммуникативной цели высказывания, также могут нести истинностные характеристики. Фактивные глаголы объективируют проецируемую истину, при которой объект задан в готовом виде в денотативной ситуации, а глаголы, традиционно считающиеся нефактивными — конструируемую истину, тот случай, когда исходная ситуация не содержит готового объекта, и сознание лишь конструирует отображение. ** Анализ средств выражения внутренней истины показывает также, что концепт “истина” актуализируется как в монологической, так и диалогической коммуникации. При этом значения “истинно ложно” совпадают с системой оценок “освящено” “не освящено” коммуникативным авторитетом субъекта. Учитывая изменения концептуального пространства внутренней истины в диалоге, можно определить диалог как конструктивный, если оно (пространство) становится более обширным, или деструктивный, если область внутренней истины сужается. Критерий “истинный” в диалоге применим не только по отношению к репрезентативам/ассертивам, но и таким классам речевых актов, которые в логике рассматриваются вне оппозиции “истинно ложно”, например, директивам и комиссивам. Наилучшим способом исследования концепта остаётся изучение лексических номинаторов, то есть внешней истины. При отборе элементов концептуальной модели выясняется, что значение истины актуализируется как в сфере имён, так и в сфере предикатов. Однако, модель ядра концепта “истина” строится при опоре в основном на именные лексические единицы, вследствие многоаспектности семантики глагола. Внешняя истина неоднородна по составу. Центральное положение занимают элементы синонимического ряда 1ги1к и их словообразовательные корреляты, прилагательные и наречия. На периферии находятся устойчивые выражения со скрытым смыслом и глаголы. Конституенты ядра внешней истины представляют собой пять концептуальных пространств: действительность, представление о действительности, норма, искренность, верность. Возможность актуализации экспликантами истины других концептов, например, нормы, прототипических признаков концептов, обозначенных именем класса, свидетельствует о важнейшем свойстве концепта его композиционности. В диахроническом аспекте структура концепта “истина” представлена тремя основными “слоями”. В самом глубоком, не осознаваемом современным 4Н Г* Активный слой актуальный для всех носителей включает понимание истины как соответствия действительности и/или сформированному представлению о действительности, а такое представление всегда предполагает категоризаци ю. В синхронном аспекте в языковой картине мира концепт истины трактуется как полевая структура. Ядро концепта составляет внешняя истина, в составе которой можно, в свою очередь, выделить более центральные и более маргинальные элементы, а периферию внутренняя, то есть средства выражения имплицитной истинностной оценки. Различие между внешней и внутренней истиной связано с участием/неучастием в экспликации концепта лексических единиц, определяемых в словарях через 1гие и его производные номинаторов, или экспликантов истины. Внутренняя истина — рамочная, градуируемая категория, которая включает в реестр своих средств категоричность, графически маркированное цитирование, косвенную речь. Наименее чётким проявлением внутренней истины можно считать модусную, комментативную часть высказывания, а наиболее чётким — семантику предложений с предикатами пропозициональной установки. Как выяснилось в ходе исследования, нефактивные глаголы в зависимости от прагматических факторов, в частности от коммуникативной цели высказывания, также могут нести истинностные характеристики. Внутренняя “истина” актуализируется как в монологической, так и диалогической коммуникации. При этом значения “истинно-ложно” совпадают с системой оценок “освящено” ”не освящено” коммуникативным авторитетом субъекта. Учитывая изменения концептуального пространства внутренней истины в диалоге, можно определить диалог как конструктивный, если оно становится более обширным, или деструктивный, если область внутренней истины 176 |