|
Адыгея включилась в жизнь РСФ СР на правах ее полноправного члена, имея свое представительство сначала при Наркомнаце, а затем и при ВЦИК. Но, прежде чем это произош ло, адыгейскому народу приш лось отстаивать право на свою-собственную государственность перед Кубано-Черноморским и Горским исполкомами, которые неоднократно уклонялись от решения этого вопроса. Еще в серединеавгуста 1920 года съезд горцев Кубани и Черноморья поднимал проблему организации такой формы управления, однако в то время местные власти занимались рассмотрением целесообразности создания Горской республики. В этой связи тогда было принято решение о «нежелательности» учреждения автономии [42]. Н о оно все-таки состоялось, причем при активном содействии центра. С помощьюэтого шага партийные и правительственные органы предполагали решить сразу две проблемы. С одной стороны, создать адыгскую государственность и включить ее в систему российского управления, с другой —способствовать урегулированию межнациональных отношений в Адыгее, стабилизировать обстановку в местах совместного проживания представителей различных национальностей. Буквально через месяц после создания автономии в ее название были внесены технические коррективы. С 24 августа она стала именоваться Адыгейской (Черкесской) автономной областью, чтобы не возникало недоразумений с учетом наличия на Северном Кавказе КарачаевоЧеркесской автономной области. Поскольку А дыгея относилась к сельскохозяйственным районам, главная задача местных органов власти виделась в повышении показателей аграрного производства. В этом смысле усилия Советов и ревкомов были направлены на создание коммун, которые сами собой представляли замкнутые структуры с внутренними механизмами управления. Помимо хозяйственных вопросов они реш али все насущные проблемы жизнеобеспечения. В период с 1920 по 1925 год на территории Адыгеи было создано пять таких коммун, сначала «Просвещение труда» в Дмитриевском сельском совете Фарского округа, затем «Свободный труд», «Румяный 317 |
99 принято ВЦИК 27 июля 1922 года на основе предложения наркомата национальностей и обращения Горского исполкома. В постановлении говорилось: «Выделить из Краснодарского и Майкопского отделов КубаноЧерноморской области территорию, ныне населенную черкесами (адыгейцами), со включением в нее чересполосных селений и хуторов с юртовыми землями и лесами, входящими в эту территорию, и образовать из таковой Черкесскую (Адыгейскую) автономную область» [40]. В это время на выделенных территориях проживали не только адыги, в Майкопском округе, например, было зарегистрировано 6,5 тысяч лиц армянской национальности и 3,5 тысячи греков. При местных органах власти в районах их расселения были учреждены должности уполномоченных по делам армянского и греческого населения [41]. Адыгея включилась в жизнь РСФСР на правах ее полноправного члена, имея свое представительство сначала при наркомнаце, а затем и при ВЦИК. Но, прежде чем это произошло, адыгейскому народу пришлось отстаивать право на свою собственную государственность перед Кубано-Черноморским и Горским исполкомами, которые неоднократно уклонялись от решения этого вопроса. Еще в середине августа 1920 года съезд горцев Кубани и Черноморья поднимал проблему организации такой формы управления, однако в то время, местные власти занимались рассмотрением целесообразности создания Горской республики. В этой связи тогда было принято решение о «нежелательности» учреждения автономии [42]. Но оно все-таки состоялось, причем при активном содействии центра. С помощью этого шага партийные и правительственные органы предполагали решить сразу две проблемы. С одной стороны, создать адыгскую государственность и включить ее в систему российского управления, с другой способствовать урегулированию межнациональных отношений в Адыгее, стабилизировать обстановку в местах совместного проживания представителей различных национальностей. Буквально через месяц после создания автономии, в ее название были внесены технические коррективы. С 24 августа она стала 100 именоваться Адыгейской (Черкесской) автономной областью, чтобы не возникало недоразумений с учетом наличия на Северном Кавказе КарачаевоЧеркесской автономной области. Поскольку Адыгея относилась к сельскохозяйственным районам, главная задача местных органов власти виделась в повышении показателей аграрного производства. В этом смысле усилия советов и ревкомов были направлены на создание коммун, которые сами собой представляли замкнутые структуры с внутренними механизмами управления. Помимо хозяйственных вопросов они решали все насущные проблемы жизнеобеспечения. В период с 1920 по 1925 год на территории Адыгеи было создано пять таких коммун, сначала «Просвещение труда» в Дмитриевском сельском совете Фарского округа, затем «Свободный труд», «Румяный восток», «Заря», «Красный герой» в других сельских районах. Они самостоятельно обеспечивали свои хозяйства необходимым инвентарем, вступали в финансовые отношения с государством, организовывали отряды самообороны, боролись с вредительством. Позже коммуны получили поддержку со стороны областной партийной организации [43]. Решая вопросы общего устройства государства и организации местной власти в автономных образованиях, правительство давало только направления этой работы. Как видно из вышеприведенных примеров, в конкретных населенных пунктах жители самостоятельно выбирали форму правления, поэтому вся система органов власти в этот период не была однородной. Единственным объединяющим элементом служило стремление крестьян подчинить им не только хозяйственные, но и социальные сферы. Одновременно жизнь требовала приведения властных полномочий на местах под общепринятые стандарты, однако, никаких рекомендаций в отношении форм правления не существовало. В этой связи в Адыгее они отличались особенностями местных условий. Большую роль в этом плане сыграли комитеты крестьянской общественной взаимопомощи, появившиеся в 1923 году [44]. Их главными функциями являлись вопросы организации революционными комитетами. Реальная советская власть устанавливалась на местах, независимо от того, принадлежала она советам или ревкомам. Нередко эти два органа действовали параллельно, заменяли друг друга. Тем не менее, адыгейскому народу пришлось отстаивать право на свою собственную государственность перед Кубано-Черноморским и Горским исполкомами, которые неоднократно уклонялись от решения этого вопроса. Данное обстоятельство во многом определяло эволюцию системы местного самоуправления у адыгских народов. В начале 1990-х годов вновь встала задача по определению общего вектора государственного развития и построения муниципальной власти, обеспечивающей эффективное решение локальных задач в интересах населения и с максимально возможным участием самого населения, а также соответствующей европейским правовым стандартам. Принятие за ориентир в законотворчестве Европейской хартии местного самоуправления во многом определило содержание современной отечественной доктрины устройства местной власти. Но на практике самостоятельность местного самоуправления получилась однобокой, хотя она и была закреплена существенными правовыми гарантиями. Полномочия законодательных органов субъектов РФ по регулированию порядка организации и осуществления местного самоуправления оказались усеченными, крайне ограниченными, если брать для сравнения развитые федеративные государства, имеющие полноценное местное самоуправление. Возник серьезный пробел в законодательной базе, задающей территориальные, компетенционные и организационные основы местного самоуправления. Неспособность многих муниципальных образований своими силами создать качественную правовую базу для своей же работы приводила к бюрократизации местной власти, бесконтрольности чиновников, неэффективному использованию и без того скудных местных финансов. При этом многие организационные вопросы стали регулироваться не нормами законов, а циркулярными письмами и директивными указаниями. В 150 |