Тем не менее, как указывал В.К. Гарданов, данное обстоятельство не мешало владельцам проявлять свою власть по отношению к ним в достаточно ощутимой форме, хотя при всём своём желании превратить тфокотлей из свободных в рабов или крепостных владелец не мог [30]. П ринятие такого решения влекло за собой его дальнейш ую отмену, правда, в судебном порядке. Ещ ё одной прослойкой свободных являлись вольноотпущенники, число которых в первой половине X IX в. было не очень велико. Несмотря на формальную свободу, они продолжали нести определённые обязанности в пользу своих бывших владельцев, схожие с обязанностями тфокотлей и кара-узденей, но в отличие от последних были несколько ограничены в гражданских правах. Согласно кабардинским адатам, «отпущенные князьями и узденями на волю лю ди не вправе отходить из их аулов в другие, а должны жить в оных как сами, так и происходящие от них» [31]. Вольноотпущенники могли в лю бой момент снова стать зависимыми. Архивные материалы ярко иллюстрируют это положение. Так, в кабардинском временном суде в течение четырёх лет, с 1844 по 1848 г., слушалось дело о закрепощении узденем Бекмурзой Созиевым бывшего вольноотпущенника А хмета Таашева, который ещё в малолетстве был отпущен на волю без внесения выкупной платы бывшим владельцем своей семьи Бекмурзой Атласкировым. Впоследствии, когда его отец, мать и остальные дети, будучи дворовыми холопами, перешли к новому владельцу, тот потребовал перейти к себе и Ахмета на правах дворового холопа, мотивируя дарование вольности недействительным. По решению суда Ахмет Тааш ев был признан вольным, но с условием внесения откупной суммы в размере 175 рублей серебром в течение двух с половиной месяцев, в противном случае он останется в рабстве [32]. Как видно из судебных материалов, выкупная сумма была внесена полностью 27 мая 1848 г., и в тот же день Бекмурза Созиев подписал ответчику вольную. Однако такой благополучный исход был крайне редким. 93 |
данные земли, хотя и считались владением узденских семей, являлись собственностью биев, и поэтому их отчуждение не допускалось. Свободные у кабардинцев назывались пшекау, азеты, беслан-уорки и уорк-шаотлугузы. Беслан-уорки и уорк-шаотлугузы были вассалами первостепенных уорков и князей: пши, тлекотлеш и деженуго. Имея определённые обязательства перед своими сеньорами, они, как и карачаевские уздени и балкарские каракиши, обладали определёнными правами: могли участвовать в народном собрании; обладать собственным имуществом и полностью распоряжаться им; в случае обиды со стороны князя перейти под покровительство другого владельца [28]. К обязанностям относилось мщение за кровь убитого владельца или помощь ему при осуществлении кровной мести; сопровождение владельца в набегах, походах и брачных поездках; помощь в приёме гостей; присмотр за лошадьми и оружием владельца. Ещё одна категория свободного населения у адыгов носила название тфокотлей, которые по своему происхождению «являлись социальной группой уходящего первобытнообщинного строя. По своей первоначальной природе тфокотли — это свободные члены адыгской сельской общины» [29]. Сохраняя личную свободу, в рассматриваемый период они уже попали в экономическую зависимость от различных категорий уорков и князей, которая повлекла за собой появление разных повинностей в их пользу, закрепленных нормами обычного права. Но чётко установлены они не были. Тем не менее, как указывал В.К. Гарданов, данное обстоятельство не мешало владельцам проявлять свою власть по отношению к ним в достаточно ощутимой форме, хотя при всём своём желании превратить тфокотлей из свободных в рабов или крепостных владелец не мог [30]. Принятие такого решения влекло за собой его дальнейшую отмену, правда, в судебном порядке. Ещё одной прослойкой свободных являлись вольноотпущенники, число которых в первой половине XIX в. было не очень велико. Несмотря на 53 54 формальную свободу, они продолжали нести определённые обязанности в пользу своих бывших владельцев, схожие с обязанностями тфокотлей и кара-узденей, но в отличие от последних были несколько ограничены в гражданских правах. Согласно кабардинским адатам, «отпущенные князьями и узденями на волю люди не вправе отходить из их аулов в другие, а должны жить в оных как сами, так и происходящие от них» [31]. Вольноотпущенники могли в любой момент снова стать зависимыми. Архивные материалы ярко иллюстрируют это положение. Так, в кабардинском временном суде в течение четырёх лет, с 1844 по 1848 г., слушалось дело о закрепощении узденем Бекмурзой Созиевым бывшего вольноотпущенника Ахмета Таашева, который ещё в малолетстве был отпущен на волю без внесения выкупной платы бывшим владельцем своей семьи Бекмурзой Атласкировым. Впоследствии, когда его отец, мать и остальные дети, будучи дворовыми холопами, перешли к новому владельцу, тот потребовал перейти к себе и Ахмета на правах дворового холопа, мотивируя дарование вольности недействительной. По решению суда Ахмет Таашев был признан вольным, но с условием внесения откупной суммы в размере 175 рублей серебром в течение двух с половиной месяцев, в противном случае он останется в рабстве [32]. Как видно из судебных материалов, выкупная сумма была внесена полностью 27 мая 1848 г., и в тот же день Бекмурза Созиев подписал ответчику вольную. Однако такой благополучный исход был крайне редким. В основном бывшие вольноотпущенники не могли доказать факт получения ими свободы, а так как по нормам обычного права свободным мог быть только рождённый от свободного, то в большинстве случаев они оставались в непосредственной зависимости от своих бывших владельцев. Промежуточное положение между свободным и зависимым населением занимали у кабардинцев оги; у балкарцев — чагары (ясакчи). Балкарские чагары, по данным В. Миллера и М. Ковалевского, были поселены на землях не только князей, но и каракиш и несли в пользу |