|
23 Истоки языка, по мнению Ж.-Ж. Руссо, выдающегося французского писателя и философа XVIII в., лежат в бессознательных, стихийных действиях людей, прежде всего в эмоционально-эстетических переживаниях и их выражении голосом. Разделяя потребности на первичные (например, в еде) и нравственные, вызывающие различные страсти. Ж.-Ж. Руссо полагал, что первые разъединяют первобытных людей (собирая плоды они как бы конкурируют между собой), а вторые соединяют. Эти нравственные страсти любовь, ненависть, сострадание, гнев — и вызывают первые непроизвольные звуки "природные вопли" Представление о том, что первые люди жили разрозненно, в одиночку или семьями, было широко распространено среди философов. Поэтому они и допускали наличие периода "безъязыкого" существования людей. Сейчас мы, конечно, не можем принять этой точки зрения: "дикие" люди, как и все стадные животные, жили в тесном сообществе и у них, как и у животных, были> свои средства общения, свой "язык". Затем, рассуждает Ж.-Ж. Руссо, по мере того, как люди все более сближались между собой, и на основе особой "способности к совершенствованию их понятия стали расширяться и умножаться, они начали искать другие знаки, более широкие и многочисленные, чем "вопли". Такими знаками для предметов, видимых глазом и простых для изображения, стали жесты, а для тех, которые "поражали" слух, — подражательные звуки. Здесь большую роль сыграла подражательная детская речь. Более того, ребенок, стремившийся высказать матери свои желания, был создателем языка, применяя жесты и звукоподражания. Следующий этап артикуляцией голоса. Как мы помним, Сократ в диалоге "Кратил" отверг идею подражания словами природным звукам, и у древних греков она так и не рассматривалась как серьезная (исключение составляют стойки). Руссо же, видимо, впервые в время принял ее как один из способов первоначального словообразования.V |
Борис Якушин: «Гипотезы о происхождении языка» всемирного потопа детей), сострадали друг другу и часто обращались к взаимопомощи. Призывы о помощи или предложения ее выражались криками, которые связывались с восприятиями предметов, вызывавшими эти крики. Крики сопровождались жестом или действием, которые уточняли восприятие и значение крика. Образовавшаяся привычка связывать идеи с произвольными знаками сочеталась с тем, что стали использовать естественные крики в качестве элементов нового условного языка. Так, они начали артикулировать новые звуки, которые связывались с представлениями о предметах, и, чтобы быть лучше понятыми, они сопровождали эти звуки жестом, указывающим на предметы, которые они хотели отметить. Так люди научились давать наименования вещам. Признавая существование "идей чувственных" и "идей абстрактных", он последние считал результатом "суммирования" первых, упорядочения их. На примере бесчувственной статуи, постепенно наделяемой мыслителем ощущениями, он показывает, как из них возникают внимание, память, разум. Идеи чувственные образуют практическое знание, а абстрактные – теоретическое. Первое бессознательно и возникает вне языка. Второе невозможно без него. Слова, будучи знаками идей, являются орудием теоретического знания, с помощью их происходит классификация и упорядочение чувственных идей. Кроме слов, мышление имеет дело и с другими знаками. Грамматикой всех возможных знаков, в том числе и математических, является логика – самая общая наука о мышлении. Истоки языка, по мнению Ж.-Ж. Руссо, выдающегося французского писателя и философа XVIII в., лежат в бессознательных, стихийных действиях людей, прежде всего в эмоциональноэстетических переживаниях и их выражении голосом. Разделяя потребности на первичные (например, в еде) и нравственные, вызывающие различные страсти. Ж.-Ж. Руссо полагал, что первые разъединяют первобытных людей (собирая плоды они как бы конкурируют между собой), а вторые соединяют. Эти нравственные страсти – любовь, ненависть, сострадание, гнев – и вызывают первые непроизвольные звуки – "природные вопли". Представление о том, что первые люди жили разрозненно, в одиночку или семьями, было широко распространено среди философов. Поэтому они и допускали наличие периода "безъязыкого" существования людей. Сейчас мы, конечно, не можем принять этой точки зрения: "дикие" люди, как и все стадные животные, жили в тесном сообществе и у них, как и у животных, были свои средства общения, свой "язык". Затем, рассуждает Ж.-Ж. Руссо, по мере того, как люди все более сближались между собой, и на основе особой "способности к совершенствованию" их понятия стали расширяться и умножаться, оии начали искать другие знаки, более широкие и многочисленные, чем "вопли". Такими знаками для предметов, видимых глазом и простых для изображения, стали жесты, а для тех, которые "поражали" слух, – подражательные звуки. Здесь большую роль сыграла подражательная детская речь. Более того, ребенок, стремившийся высказать матери свои желания, был создателем языка, применяя жесты и звукоподражания. Следующий этап – замена жеста артикуляцией голоса. Как мы помним, Сократ в диалоге "Кратил" отверг идею подражания словами природным звукам, и у древних греков она так и не рассматривалась как серьезная (исключение составляют стоики). Руссо же, видимо, впервые в новое время принял ее как один из способов первоначального словообразования. Если эмоциональные выкрики – от природы человека, а звукоподражания – от природы вещей, то голосовые артикуляции – чистая условность. Они не могли возникнуть, считает Ж.-Ж. Руссо, без общего согласия. Но в то же время замена жестов на артикулированные звуки требовала не только единодушного согласия первых людей, но и слов, чтобы договориться о значении новых слов и ввести их в употребление. Поэтому, признается Ж.-Ж. Руссо, понять такую замену очень трудно. Однако, скажем мы, что же мешало Руссо тщательнее продумать этот переход? Почему он не мог представить себе первых людей, договаривающихся о значении слов. с помощью жестов, которые бы указывали, какие звукоподражания обозначают те или иные предметы? Ведь Э. Кондильяк смог некоторым образом увязать звук с уточняющим его значение жестом. Видимо, дело в том, что Руссо второй этап происхождения языка (жесты и звукоподражания) не рассматривал как этап, на котором уже проиходит общение, а жест и звукоподражание у него – средства самовыражения, а не передачи информации. Однако, естественно-научная постановка вопроса, что предшествовало членораздельной |