|
Доверительном и инвестиционном банке на долю НК ЮКОС приходится менее 20% капитала, еще 17,2% принадлежит компании Венера-XXI, которая в свою очередь принадлежит компаниям Алан и Полимаш. Аналогичная ситуация и в другом банке Роспрома Менатепе-Санкт-Петербург. Там ЮКОСу также принадлежит менее 20%, компании Газэнергофинанс, связанной с Газпромом, до недавнего времени принадлежало 15,2%, остальные крупные акционеры никому не известны. Хотя, казалось бы, головные банки крупнейших российских ФПГ должны иметь не менее ясную структуру капитала, чем банки, принадлежащие крупным государственным предприятиям.93 В ИБГ НИКойл одноименной нефтяной инвестиционной компании принадлежит менее трети капитала, но немногим более 60% капитала компаниям с названиями Былина, Дубрава, Волна, Палица. Из списка акционеров второго уровня можно узнать, что реально еще 33,3% капитала банка контролируются 4 физическими лицами, еще 7,3% косвенно принадлежат все той же НИК Никойл. Структура собственности многих других крупнейших акционерных банков не менее запутана и непрозрачна. Наблюдаемая особенность того, что в структуре собственности крупнейших банков высока доля акционеров, владеющих чуть менее 20% капитала банка, объясняется тем, что приобретение более 20% капитала банка требует получения предварительного разрешения ЦБ и к таким покупателям применяются повышенные требования. С учетом высокой доли среди акционеров банков фактически подставных контор, не ведущих собственного бизнеса, неудивительно, что они предпочитают не проходить подобный контроль. Крупнейшие банки, особенно рассчитывающие на иностранные заимствования, оказываются вынуждены приводить формальную структуру собственности если не в соответствие с реальностью, то, по крайней мере, к более понятной структуре. ** ** Магоьмиков М. Ю. Банк, ты чсй?/уВск. • 2002. 12 апреля №11. С. 1-6. 105 |
состава акционеров. Наличие в банке крупных, но не мажоритарных, независимых акционеров, не оказывающих решающего воздействия на управление байком, снижает риски злоупотребления банком в интересах группы акционеров, когда банк проводит политику предпочтительного кредитования одного из акционеров. В случае затруднительного положения банк по причинам общего ухудшения ситуации в экономике и банковской системе важен анализ слаженности акционеров, их готовности внести в капитал новые средства. Таким образом, в период кризиса, напротив, наличие доминирующего акционера, готового поддержать, способствует более быстрому разрешению для банка сложной ситуации. Наибольшая определенность со структурой собственности наблюдается в банках, принадлежащих государству и иностранным банкам. Несколько более запутана структура капитала ряда банков, принадлежащих крупнейшим госпредприятиям (структура собственности ГазпрОхмбанка и Транскредитбанка сравнительно ясна). В отношении же частных банков выяснение истинных акционеров зачастую оказывается неразрешимой задачей. Например, у Гута-банка не менее 45% уставного капитала принадлежит компаниям с ничего не говорящими названиями, каждая из которых на 99,9% принадлежит другим компаниям с не менее невнятными названиями. У Росбанка на акционеров, владеющих более чем 5% капитала, приходится 43,7% капитала, в Доверительном и инвестиционном банке на долю НК ЮКОС приходится менее 20% капитала, еще 17,2% принадлежит компании Венера-XXI, которая в свою очередь принадлежит компаниям Алан и Полимаш. Аналогичная ситуация и в другом банке Роспрома Менатепе-Санкт-Петербург. Там ЮКОСу также принадлежит менее 20%, компании Газэнергофинанс, связанной с Газпромом, до недавнего времени принадлежало 15,2%, остальные крупные акционеры никому не известны. Хотя, казалось бы, головные банки крупнейших российских ФПГ должны иметь не менее ясную структуру капитала, чем банки, принадлежащие крупным государственным предприятиям”. В ИБГ НИКойл одноименной нефтяной инвестиционной компании принадлежит менее трети капитала, но немногим более 60% 1 Матовников М. Ю. Банк, ты чей?//Вск. 2002. 12 апреля №11. С. 1-6. капитала компаниям с названиями Былина, Дубрава, Волна, Палица. Из списка акционеров второго уровня можно узнать, что реально еще 33,3% капитала банка контролируются 4 физическими лицами, еще 7,3% косвенно принадлежат все той же НИК Никойл. Структура собственности многих других крупнейших акционерных банков не менее запутана и непрозрачна. Наблюдаемая особенность того, в структуре собственности крупнейших банков высока доля акционеров, владеющих чуть менее 20% капитала банка, объясняется тем, что приобретение более 20% капитала банка требует получения предварительного разрешения ЦБ и к таким покупателям применяются повышенные требования. С учетом высокой доли среди акционеров банков фактически подставных контор, не ведущих собственного бизнеса, неудивительно, что они предпочитают не проходить подобный контроль. Крупнейшие банки, особенно рассчитывающие на иностранные заимствования, оказываются вынуждены приводить формальную структуру собственности если не в соответствие с реальностью, то, по крайней мере, к более понятной структуре. Преобладание в капитале даже крупнейших банков акционеров, не желающих проходить строгий контроль в ЦБ, свидетельствует о непрозрачности структуры собственности российских банков и невозможности делать выводы о фактической принадлежности банка на основании официальной отчетности. Поэтому при анализе того, кто стоит за банком, более уместно пользоваться общеизвестной информацией, чем отчетностью самих банков. Это плохо не только для кредиторов, но и для регулирующих органов. Банковский кризис 1998 г. раскрыл потенциальную опасность неуловимых акционеров. Быстрое воссоздание банковских империй крупнейших ФПГ оказалось не в последнюю очередь возможным за счет нарушения прав кредиторов, которые не могли даже доказать свои подозрения юридически. Естественным следствием непрозрачной структуры собственности является атмосфера недоверия, окружающая российские банки. Более того, запутанная система собственности затрудняет даже доказательство самого права на собственность и делает возможной реализацию рисков вывода важнейших активов, в том числе и без ведома акционеров. |