|
Преобладание в капитале даже крупнейших банков акционеров, не желающих проходить строгий контроль в ЦБ, свидетельствует о непрозрачности структуры собственности российских банков и невозможности делать выводы о фактической принадлежности банка на основании официальной отчетности. Поэтому при анализе того, кто стоит за банком, более уместно пользоваться общеизвестной информацией, чем отчетностью самих банков. Это плохо не только для кредиторов, но и для регулирующих органов. Банковский кризис 1998 г. раскрыл потенциальную опасность неуловимых акционеров. Быстрое воссоздание банковских империй крупнейших ФПГ оказалось не в последнюю очередь возможным за счет нарушения прав кредиторов, которые не могли даже доказать свои подозрения юридически. Естественным следствием непрозрачной структуры собственности является атмосфера недоверия, окружающая российские банки. Более того, запутанная система собственности затрудняет даже доказательство самого права на собственность и делает возможной реализацию рисков вывода важнейших активов, в том числе и без ведома акционеров. Больший интерес здесь представляют 2 другие подгруппы показателей, относящиеся к проблемам организации в банке системы управления рисками и внутреннего контроля. Коротко рассмотрим их. В части показателей организации системы управления рисками орган надзора желает получить ответы на 10 вопросов, среди которых есть вопросы, на которые нелегко дать ответ. Например, на вопрос «имеются ли в банке подразделения, ответственные за оценку уровня принимаемых рисков» ответ, очевидно, должен быть либо «да», либо «нет». Между тем методика предусматривает больше вариантов ответов, в т.ч. «частично». Кроме того ясно, что такой вопрос, возможно, имеет некоторый смысл в отношении крупных банков, но не в отношении небольших банков, у которых нет возможностей держать независимые от операционной деятельности подразделения. 106 |
капитала компаниям с названиями Былина, Дубрава, Волна, Палица. Из списка акционеров второго уровня можно узнать, что реально еще 33,3% капитала банка контролируются 4 физическими лицами, еще 7,3% косвенно принадлежат все той же НИК Никойл. Структура собственности многих других крупнейших акционерных банков не менее запутана и непрозрачна. Наблюдаемая особенность того, в структуре собственности крупнейших банков высока доля акционеров, владеющих чуть менее 20% капитала банка, объясняется тем, что приобретение более 20% капитала банка требует получения предварительного разрешения ЦБ и к таким покупателям применяются повышенные требования. С учетом высокой доли среди акционеров банков фактически подставных контор, не ведущих собственного бизнеса, неудивительно, что они предпочитают не проходить подобный контроль. Крупнейшие банки, особенно рассчитывающие на иностранные заимствования, оказываются вынуждены приводить формальную структуру собственности если не в соответствие с реальностью, то, по крайней мере, к более понятной структуре. Преобладание в капитале даже крупнейших банков акционеров, не желающих проходить строгий контроль в ЦБ, свидетельствует о непрозрачности структуры собственности российских банков и невозможности делать выводы о фактической принадлежности банка на основании официальной отчетности. Поэтому при анализе того, кто стоит за банком, более уместно пользоваться общеизвестной информацией, чем отчетностью самих банков. Это плохо не только для кредиторов, но и для регулирующих органов. Банковский кризис 1998 г. раскрыл потенциальную опасность неуловимых акционеров. Быстрое воссоздание банковских империй крупнейших ФПГ оказалось не в последнюю очередь возможным за счет нарушения прав кредиторов, которые не могли даже доказать свои подозрения юридически. Естественным следствием непрозрачной структуры собственности является атмосфера недоверия, окружающая российские банки. Более того, запутанная система собственности затрудняет даже доказательство самого права на собственность и делает возможной реализацию рисков вывода важнейших активов, в том числе и без ведома акционеров. |