|
123 Во-вторых, обнаруживается соответствие между ответным пониманием (ТРЖ) и перлокутивным эффектом (ТРА). М.М.Бахтин указывал, что высказывание установлено на ответное понимание, которое может иметь различные формы: от молчаливого восприятия до вербального ответа и выполненной команды (Бахтин 1979:246-247). Но в любом варианте понимание есть результат коммуникативной деятельности говорящего. Перлокутивный эффект также трактуется ТРА как результат, конечный пункт, ради которого создавался сам РА. И, наконец, локуция (хотя ей и не уделяют особого внимания) соотносится с формальным признаком «анкеты» языковым воплощением. Здесь речь идет о грамматических и лексических привязках к тому или иному жанру. Хотя не всегда эти привязки можно выделить, и одни и те же компоненты могут обслуживать разные жанры. По не со всеми положениями ТРА можно безоговорочно согласиться и, прежде всего, с выбором коммуникативной единицы. Не раз подвергаюсь критике атомистичность ТРА (Демьянков 1986, Кобозева 1986, Баранов 1997а, Баранов 19976, Городецкий 1990, Вежбицкая 1997), когда из целого интерактивного процесса вычленяется единичное речевое действие говорящего. Динамичность и многогранность общения, таким образом, игнорируются. Само понятие РА слишком абстрактно и элементарно, чтобы адекватно отразить коммуникативный процесс. По заявлению А.Вежбицкой «речевой акт» является понятием не только никогда и нигде не определенным, но и не поддающимся определению, это по сути гетерогенное понятие, мнимый продукт высвобождения прагматики из жестких рамок «мертвого» грамматического описания, а по сути пересечение чисто грамматического понятия «предложения» с нерешительно и непоследовательно популяризируемым понятием вербальной интеракции людей носителей языка» (Вежбицкая 1997:100). Все исследования в области речевых актов |
7? редел нет реакцию реципиента. Соответствующим образом подбираются лексические и композиционные средства. Одним из центральных, но не единственным положением ТРЖ является установка на ответную реакцию. Аналогичным образом иллокутивная цель, как указывал Дж.Серль, это «только один, хотя, видимо, наиболее важный элемент» иллокутивной силы (Серль 1986а: 172). Так, например, иллокутивная цель просьб и приказаний побуждение слушающего что-либо сделать. И хотя М.М.Бахтин не обозначил установку на ответ специальным термином, он говорил об адресованности высказывания. Поэтому, думается, можно провести параллель иллокутивная цель адресованность. В «анкете» Т.В.Шмелевой этот компонент обозначен как коммуникативная цель. Остальные пункты «анкеты» (кроме последнего) соответствуют комплексному понятию иллокутивной силы. Они фиксируют оценку говорящим данного конкретного высказывания (Федосюк 19976: 106-107). Во-вторых, обнаруживается соответствие между ответным пониманием (ТРЖ) и перлокутивным эффектом (ТРА). М.М.Бахтин указывал, что высказывание установлено на ответное понимание, которое может иметь различные формы: от молчаливою восприятия, до вербального ответа и выполненной команды (Бахтин 1979: 246-247). Но в любом варианте понимание есть результат коммуникативной деятельности говорящего. Перлокутивный эффект также трактуется ТРА как результат, конечный пункт, ради которого создавался сам РА. И, наконец, локуция (хотя ей и не уделяют особого внимания) соотносится с формальным признаком «анкеты» языковым воплощением. Здесь речь идет о грамматических и лексических привязках к тому или иному жанру. Хотя не всегда эти привязки можно выделить, и одни и те же компоненты могут обслуживать разные жанры. Но не со всеми положениями ТРА можно безоговорочно согласиться и, прежде всего, с выбором коммуникативной единицы. Не раз 78 подвергалась критике атомистичность ТРА (Демьянков 1986; Кобозева 1986; Баранов 1997а; Баранов 19976; Городецкий 1990; Вежбицка 1997; Cicourel 1987; Givon 1984), когда из целого интерактивного процесса вычленяется единичное речевое действие говорящего. Динамичность и многогранность общения, таким образом, игнорируются. Само понятие РА слишком абстрактно и элементарно, чтобы адекватно отразить коммуникативный процесс. По заявлению А.Вежбицкой «“речевой акт” является понятием не только никогда и нигде не определенным, но и не поддающимся определению, эго по сути гетерогенное понятие, мнимый продукт высвобождения прагматики из жестких рамок “мертвого” грамматического описания, а по сути пересечение чисто грамматического понятия “предложения” с нерешительно и непоследовательно популяризируемым понятием вербальной интеракции людей носителей языка» (Вежбицка 1997: 100). Все исследования в области речевых актов «до сих пор не выходят за рамки анализа отдельных, случайно, как создается впечатление, выбранных типов высказываний и непосредственного наблюдения, с трудом поддающегося синтезированию» (там же). Полноценной единицей коммуникации может считаться только текст, созданный для вербального сопровождения некоторого события. Он сложнее РА структурно и семантически и, как правило, включает несколько речевых действий. РА тяготеет к предложению, являясь актуализированной его формой. РА в большинстве случаев соответствует однофразовой реплике бытового диалога. Объем текста измеряется не количеством РА (хотя этот фактор также следует учитывать), он диктуется речевым замыслом автора в его стремлении достичь определенной цели. Мы уже отмечали разнородность РЖ, затрудняющую их изучение. Но необходимость единой методологии исследования очевидна. А.Вежбицка полагает, что идея единой жанровой системы может реа |