|
125 ние языковым играм напоминает трехаспектность существования слова в теории М.М.Бахтина. Все ЯИ объективно существуют в языке, независимо от степени их усвоенности тем или иным индивидом. У М.М.Бахтина это состояние называется «нейтральным». Один из способов усвоения правил наблюдение за игрой других, когда индивид вычленяет правила из практики самой игры (ср. с понятием «чужое слово» по Бахтину). Когда же индивид сам становится активным участником игры, он сознательно применяет ее правила и, тем самым, выходит на качественно новый уровень владения ею. Этот этап соответствует «своему слову» в ТРЖ. Но, чтобы усвоить правило, надо быть подготовленным к этому. И опять мы сталкиваемся с неизбежностью герменевтического круга. Следовательно, для языковых игр характерно такое свойство, как традиционность (как и для РЖ). Отметим особое сходство языковых игр с РЖ. По сути, и те и другие описываются в терминах гештальтности фреймов, сценариев, схем. Языковая игра это даже не эпизод или сцена. Языковые игры динамичны, они предполагают ряд сменяющих друг друга картинок. Среди языковых игр Л.Витгенштейн называл решение арифметических задач, сочинение и чтение рассказа, выдвижение и проверка гипотезы, игру в театре, разгадывание загадок, перевод с одного языка на другой и т.д. Другими словами, языковая игра это вид деятельности или форма жизни (Витгенштейн 1994:90). Л.Витгенштейн сравнивает игру с периодом и отличает ее от предложения, входящего в целое периода. Поэтому предложение «Идет дождь», вырванное из контекста, недостаточно для понимания ситуации (Бахтин 1979, Серль 1986). В теории ЯИ встречаются понятия существенного и несущественного в признаках объектов и самих игр. Причем отличить их бывает порой не так легко. Аналогичным образом мы выделяем основные и второстепенные характеристики жанра, относящие его, с одной стороны, к прото |
79 лизоваться в рамках ее теории элементарных смысловых единиц. Суть такого синтеза состоит в моделировании жанра при помощи последовательности простых предложений, объясняющих мотивы, интенции и другие ментальные акты говорящего, которые и определяют тип высказывания. Простота и повторяемость смысловых единиц позволяют проследить связь между различными жанрами. Добавим также, что понятия РЖ и РА близки к понятию языковой игры Л.Витгенштейна. Такое упоминание находим у А.Вежбицкой (1997) и А.Г.Баранова (1997а). Вспомним, что языковыми играми обозначаются действия и язык их обслу живающий. А ведь эго не что иное, как РА. Только действие ЯИ более протяженно но времени и соответствует целому событию. Следует отметить конвенциональность игр: они ведутся но определенным правилам, обязательным для всех участвующих сторон. Речевым жанрам и речевым актам также свойственна конвенциональность. Обучение языковым играм напоминает трехаспектность существования слова в теории М.М.Бахтина. Все ЯИ объективно существуют в языке, независимо от степени их усвоенности тем или иным индивидом. У М.М.Бахтина это состояние называется «нейтральным». Один из способов усвоения правил наблюдение за игрой других, когда ин дивид вычленяет правила из практики самой игры (ср. с понятием «чужое слово» по Бахтину). Когда же индивид сам становится активным участником игры, он сознательно применяет ее правила и, тем самым, выходит на качественно новый уровень владения ею. Этот этап соответствует «своему слову» в ТРЖ. Но чтобы усвоить правило, надо быть подготовленным к этому. И опять мы сталкиваемся с неизбежностью герменевтического круга. Следовательно, для языковых игр характерно такое свойство, как традиционность (как и для РЖ). Поясняя этот момент, Л.Витгенштейн пишет, что в данной ситуации «мы произнесли данное слово в таком 80 значении и заимствуем это выражение из другой языковой игры» (Витгенштейн 1994: 303) (имеется в виду аналогичная ЯИ, имевшая место ранее). Отметим особое сходство языковых игр с РЖ. По сути, и те и другие описываются в терминах гештальтности фреймов, сценариев, схем. Языковая игра это даже не эпизод или сцена. Языковые игры динамичны, они предполагают ряд сменяющих друг друга картинок. Среди языковых игр Л.Витгенштейн называл решение арифметических задач, сочинение и чтение рассказа, выдвижение и проверку гипотезы, игру в театре, разгадывание загадок, перевод с одною языка на другой и т.д. Другими словами, языковая игра это вид деятельности или форма жизни (Витгенштейн 1994: 90). Л.Витгенштейн сравнивает игру с периодом и отличает ее от предложения, входящего в целое периода. Поэтому предложение «Идет дождь», вырванное из контекста, недостаточно для понимания ситуации (ср. Бахтин 1979, Серль 1986). В теории ЯИ встречаются понятия существенного и несущественного в признаках объектов и самих игр. Причем отличить их бывает порой не так легко. Аналогичным образом мы выделяем основные и второстепенные характеристики жанра, относящие его, с одной стороны, к прототипу, а с другой составляющие его индивидуальность. «Языковые игры выступают как некие модели», мерило, с которым мы сравниваем деятельность (Витгенштейн 1994: 131). Причем Л.Витгенштейн предостерегает от догматизма (в который впала ТРА) при попытке идентифицировать модель и действительность. А образ и его применение могут вступать в конфликт, «коль скоро от образа ожидают другого применения, потому что, как правило, люди применяют этот образ так ... тут есть типичный случай и нетипичные случаи» (Витгенштейн 1994: 136). Иными словами речь идет о про готипичности языковых игр, когда имеется инвариант, образец, и его реа |