|
126 типу, а с другой составляющие его индивидуальность. «Языковые игры выступают как некие модели», мерило, с которым мы сравниваем деятельность (Витгенштейн 1994: 131). Причем Л.Витгенштейн предостерегает от догматизма (в который впала ТРА) при попытке идентифицировать модель и действительность. А образ и его применение могут вступать в конфликт, «коль скоро от образа ожидают другого применения, потому что, как правило, люди применяют этот образ так ... тут есть типичный случай и нетипичные случаи» (Витгенштейн 1994:136). Иными словами речь идет о прототиничности языковых игр, когда имеется инвариант, образец, и его реализации, которые в свою очередь могут быть более или менее типичными. Для языковой игры характерно ожидание. Субъекты узнают игру и предвидят возможное ее развитие. «Ожидание и исполнение соприкасаются в языке» (Витгенштейн 1994:215). О феномене ожидания мы уже говорили как об одном из свойств прототипичности жанра. Очень интересным представляется вывод Л.Витгенштейна о «семейном сходстве» языковых игр. По сути, этот же принцип положен в основу «логики хамелеона» Г.Гауптмайера, когда он говорит о вариативности речевых жанров (Hauptmeier 1987: 414). По принципу «семейного сходства» языковые игры распределяются по полю или в пространстве «зонтика». И последнее, на чем следует остановиться, это многообразие языковых игр, что опять-таки сближает их с РЖ и что, по словам А.Вежбицкой, послужило причиной неприятия их языкознанием (Вежбицкая 1997:102). Причем Л.Витгенштейн, подобно М.М.Бахтину, указывал на то, что субъекты не осознают поразительного разнообразия всех языковых игр, но что они свободно пользуются ими. Завершая анализ трех ведущих теорий коммуникации, отметим, что, с нашей точки зрения, приоритет остается за ТРЖ. Это наиболее фи |
80 значении и заимствуем это выражение из другой языковой игры» (Витгенштейн 1994: 303) (имеется в виду аналогичная ЯИ, имевшая место ранее). Отметим особое сходство языковых игр с РЖ. По сути, и те и другие описываются в терминах гештальтности фреймов, сценариев, схем. Языковая игра это даже не эпизод или сцена. Языковые игры динамичны, они предполагают ряд сменяющих друг друга картинок. Среди языковых игр Л.Витгенштейн называл решение арифметических задач, сочинение и чтение рассказа, выдвижение и проверку гипотезы, игру в театре, разгадывание загадок, перевод с одною языка на другой и т.д. Другими словами, языковая игра это вид деятельности или форма жизни (Витгенштейн 1994: 90). Л.Витгенштейн сравнивает игру с периодом и отличает ее от предложения, входящего в целое периода. Поэтому предложение «Идет дождь», вырванное из контекста, недостаточно для понимания ситуации (ср. Бахтин 1979, Серль 1986). В теории ЯИ встречаются понятия существенного и несущественного в признаках объектов и самих игр. Причем отличить их бывает порой не так легко. Аналогичным образом мы выделяем основные и второстепенные характеристики жанра, относящие его, с одной стороны, к прототипу, а с другой составляющие его индивидуальность. «Языковые игры выступают как некие модели», мерило, с которым мы сравниваем деятельность (Витгенштейн 1994: 131). Причем Л.Витгенштейн предостерегает от догматизма (в который впала ТРА) при попытке идентифицировать модель и действительность. А образ и его применение могут вступать в конфликт, «коль скоро от образа ожидают другого применения, потому что, как правило, люди применяют этот образ так ... тут есть типичный случай и нетипичные случаи» (Витгенштейн 1994: 136). Иными словами речь идет о про готипичности языковых игр, когда имеется инвариант, образец, и его реа 81 лизации, которые в свою очередь могут быть более или менее типичными. Но, с другой стороны, если бы не существовало прототипа, то языковая игра потеряла бы свой смысл. Наличие общей модели поведения обязательно. Для языковой игры характерно ожидание. Субъекты узнают игру и предвидят возможное ее развитие. «Ожидание и исполнение соприкасаются в языке» (Витгенштейн 1994: 215). О феномене ожидания мы уже говорили как об одном из свойств прототипичности жанра. Очень интересным представляется вывод Л.Витгенштейна о «семейном сходстве» языковых игр (см. п. 1.2. и 1.3.3.). По сути, этот же принцип положен в основу «логики хамелеона» Г.Гауптмайера, когда он говорит о вариативности речевых жанров (Hauptmeier 1987: 414). По принципу «семейного сходства» языковые игры распределяются по полю или по пространству «зонтика». И последнее, на чем следует остановиться, это многообразие языковых игр, что опять-таки сближает их с РЖ и что, по словам А.Вежбицкой, послужило причиной неприятия их языкознанием (Вежбицка 1997: 102). Причем Л.Витгенштейн, подобно М.М.Бахтину, указывал на то, что субъекты не осознают поразительного разнообразия всех языковых игр, но что они свободно пользуются ими. Завершая анализ трех ведущих теорий коммуникации, отметим, что, с нашей точки зрения, приоритет остается за ТРЖ. Это наиболее филологичная теория. Она имеет дело с текстами, в отличие от речедействий ТРА и ситуаций ТЯИ. Соответственно в классификациях речь идет о типах текстов, а не о типах действий. Тексты выступают как результаты действий. Совершение акта клятвы объясняет природу и возможности реализации текстов, содержащих клятву. «Нас интересуют все условия реализации акта просьбы только потому, что от их наличия/отсутствия или соблюдения/несобдюдения зависит, состоится |