|
94 Во втором случае на выбор влияют психологические характеристики автора, его авторитет, интенции изменить и/или сохранить мир. Здесь мы придерживаемся мнения Э.Сепира о том, что индивидуальные особенности автора и социальные факторы: а) отражаются в речевом стиле. Стиль в данном случае представляет собой речевую повседневность, характеризующую как социальную группу, так и индивида: "Всем нам присущи свои индивидуальные стили разговора и продуманного выступления, и они отнюдь не так случайны и произвольны, как мы полагаем” (Сепир 1993:295-296); б) влияют на выбор лексики: "Все мы говорим по-разному. Существуют слова, которыми некоторые из нас никогда не пользуется. Существуют и другие, любимые слова, которые мы используем постоянно. Особенности личности в значительной мере отражаются в подборе слов, однако, здесь мы должны тщательно различать социальную лексическую норму и более значимый личностный выбор слов" (Сепир 1993:295-296). Данное наблюдение можно отнести не только к лексическим, но и ко всем другим средствам выражения той или иной языковой категории, категории деонтической модальности, в частности. Человек, в зависимости от намерений (отдать приказание, проинструктировать и т.д.), целенаправленно подбирает определённые средства выражения деонтической модальности. Например, «...to start the engine of a modern car you do just two things, turn a key and touch starter». (J.Steenbeck, p. 364). (cp. . . . чтобы завести современную машину, ты должен сделать всего лишь две вещи: повернуть ключ и нажать на газ.) В исследовании деонтической модальности мы используем тезис М.М.Бахтина о трёхаспектной репрезентации существования слова: нейтральное чужое свое. По Бахтину, мы подбираем слова в соответствии с различными жанрами из других, уже существующих текстов (Бахтин |
134 ФПП отрицания строится на основе анализа тех средств выражения отрицания, которые использует в своей речи та или иная языковая личность. Механизм выбора средств выражения отрицания может быть: 1) навыковым и 2) рефлексивным. Так как текстовая деятельность представляет собой, в основном, навыковую, а не рефлексивную деятельность (Баранов 1997а: 333; Stubbs 1993: 19), можно говорить о том, что человек отрицает что-либо по своему опыту (следуя традиции), не задумываясь, не размышляя специально над тем, как и что отрицать в данный момент речи. Таким образом, формирование отрицательного высказывания в большинстве случаев навыково. Во втором случае на выбор влияют психологические характеристики языковой личности, ее социальный статус, интенции. Здесь мы придерживаемся мнения Э. Сепира о том, что индивидуальные особенности личности и социальные факторы: а) отражаются в речевом стиле. Стиль в данном случае представляет собой речевую повседневность, характеризующую как социальную группу, так и индивида: “Всем нам присущи свои индивидуальные стили разговора и продуманного выступления, и они отнюдь не так случайны и произвольны, как мы полагаем” (Сепир 1993: 295-296); б) влияют на выбор лексики: “Все мы говорим по-разному. Существуют слова, которыми некоторые из нас никогда не пользуются. Существуют и другие, любимые слова, которые мы используем постоянно. Особенности личности в значительной мере отражаются в подборе слов, однако, здесь мы должны тщательно различать социальную лексическую норму и более значимый личностный выбор слов” (Сепир 1993: 295-296). Данное наблюдение можно отнести не 135 только к лексическим, но и ко всем другим средствам выражения той или иной языковой категории, категории отрицания, в частности. Человек, в зависимости от намерений (скрыть истинные чувства, обидеть (или не обидеть) собеседника, отдать приказание и т.д.), целенаправленно подбирает определенные средства выражения отрицания. Например, с целью эмоционального воздействия на собеседника, находясь в состоянии психологического дискомфорта, Хэзел Конвей, персонаж пьесы Дж.Б. Пристли “Время и семья Конвей”, использует трехкратный повтор отрицательного высказывания: HAZEL: No Robin. You don’t understand... you don’t understand... you don’t understand... (Priestley 1989:102). В исследовании отрицания мы используем тезис М.М. Бахтина о трехаспектной репрезентации существования слова: нейтральное чужое свое. По Бахтину, мы подбираем слова в соответствии с различными жанрами из других, уже существующих текстов (Бахтин 1979: 268). Нам представляется возможным утверждать, что и отрицательные высказывания строятся на основе данного принципа, т.к. "... индивидуальный речевой опыт формируется во взаимодействии с чужими речевыми произведениями” (Баранов 1997а: 333). Отсюда возникает идея когниотипичности (термин А.Г. Баранова) отрицания, основанная на принципах традиции и прототипичности. Совокупность отрицательных высказываний конкретной языковой личности составляет текстовый модуль с отрицательной семантикой один из многочисленных текстовых модулей, формирующих “глобальный” текст языковой личности, отражающий ее ценностный универсум. |