|
Демократизация офицерского корпуса в сочетании с недальновидной политикой власти в области военного строительства определили специфику морально-психологического состояния армейского офицерства в анализируемый исторический период. Безусловно, «материальная необеспеченность офицеров, крайне тяжелые условия жизни и недостаточное уважение в обществе ко всякому военному»1 не могли положительно повлиять на морально-психологическое состояние офицерского состава армии. Изучение источников и литературы позволяет утверждать, что моральный кризис в среде офицерского корпуса выразился, в первую очередь, в изменении отношения к патриотическим ценностям, образующим идеологическую базу всей системы нравственного воспитания в армии. Идея патриотизма как любви к Отечеству, о кочорой в офицерской среде много говорилось, серьезно девальвировалась. Важно подчеркнуть специфичную для исследуемого хронологического интервала тенденцию проникновения в менталитет массового офицерства элементов разночинной идеологии, что отразилось, прежде всего, в возрастающей роли меркантильных побуждений. Даже решая вопросы жизни и смерчи — идти па войну или пет — в расчет все чаще брались материальные соображения, а пс «Родина и Георгий»2. В данной связи необходимо отмстить, что участник войны Е.И. Мартынов, с точки зрения соискателя упускает некоторые детали и не до конца разобрался в ситуации. В частности это касается награждения офицеров. Именно награды являются внешним атрибутом материальных соображений офицеров и имеют большое значение. 'Гак участник Русскояпонской войны 1904-1905 гг. М.С. Галкин в мемуарах по этому поводу указывает: «Офицер наш идет на войну в силу кое-каких материальных выгод, между коими наружные отличия петлички, ордена играют видную 155 Гсршсльмаи Ф. Распущенность в войсках// Воен. сб. 1908. №3. С.94. "Мартынов В.И. Воспоминания о японской войне командира пехотного полка. С.68. |
ценностей офицерства: к Богу обращались лишь в экстремальные моменты, далекие от повседневной рутины. В повседневной армейской жизни все, как правило, ограничивалось формальным исполнением церковных ритуалов1 Стоит подчеркнуть, что идея патриотизма как любви к Отечеству, о которой в офицерской среде много говорилось, серьезно девальвировалась. Здесь имелась специфичная для исследуемого периода тенденция — проникновение в менталитет массового офицерства элементов разночинной идеологии, что отразилось прежде всего в возрастающей роли меркантильных побуждений. Даже решая вопросы жизни и смерти — идти на войну или нет — в расчет все чаще брались материальные соображения, а не «Родина и Георгий»2. Необходимость храбро и мужественно исполнять свой патриотический долг порождала в офицерском составе армии расслоение: немалая часть офицеров стремилась всеми средствами уклониться от участия в боевых действиях. Однако подавляющее большинство кадровых офицеров (особенно в небольших чинах) оказалось на высоте в исполнении воинского долга3. В данной связи контраст между апатией в исполнении профессиональных обязанностей в мирное время и героизмом на передовой выглядит весьма симптоматично: офицеры словно искупали в бою грехи мирного времени, которое ассоциировалось в их сознании с бедностью, повседневной рутиной и формализмом. Во-вторых, дефекты кадровой политики органов военного управления: большинство командиров частей чувствовали себя «пожизненными сатрапами». А.Ф. Редигер, принимая пост военного министра, вынужден был констатировать, что армия без единого управления, с высшими начальниками, зазнавшимися до того, что доходили до прямого ослушания, «являлась каким-то 1См., например: Н. Служение священника на войне: (Из наблюдений участника Русско-японской войны) /Н. // ВВМД. 1912. №19. С.660-662; Пастырский собеседник. О молитве в военное время: (Из походных воспоминаний) /Пастырский собеседник // Смоленские Епархиальные Ведомости. 1888. №2.С.78-81; Религиозная теплохладность // ВВД. 1910. -№2. С.54,55. 2 Мартынов Е.И. Воспоминания о японской войне командира пехотного полка. С.68. 3См.: Куропаткин А.Н. Итоги войны. Т.4. С.192. 120 |