|
изменение отношения к комплексу нравственных ценностей, культивируемых властью среди солдат и офицеров. Как уже упоминалось, основой триады теории официальной народности являлись религиозные идеалы. Однако религиозность в период войны с Японией уже не относилась к числу актуальных нравственных ценностей офицерства: к Богу обращались лишь в моменты, далекие от повседневной рутины. В повседневной армейской жизни все, как правило, ограничивалось формальным исполнением церковных ритуалов1. Во-вторых, непопулярность войны с Японией среди солдат и офицеров. Для русского общества и народа, лишенных возможности участвовать в политической жизни своего Отечества и влиять па нес, — до последнего момента неосведомленных ради чего ведется война. Не только солдаты, по и офицеры не знали точно и осмысленно, во имя чего она началась, а темные слухи, будто корыстолюбивые притязания на Корею и Маньчжурию лишали войну ореола справедливости. И хотя исконная доблесть русского солдата, русского офицера, как бойцов, остались тс же, и они, как прежде, действовали самоотверженно, гибли геройски, не боялись трудов, и все это покорно сносили, по генерал А.Ы. Куропаткии не мог не отметить что «в армии нет особого боевого одушевления». Командующий Маньчжурской армией генерал А.Ы. Куропаткии не скрыл от иностранных военных агентов, что в начале войны, в 10-м корпусе дело почти дошло до открытою боя с оружием в руках между запасными и молодыми солдатами: «Вы, говорили первые из них, вы солдаты, ваше дело война; а мы мужики, какое нам дело до этой истории?!»“. Широкие народные массы, привлекавшиеся в армию, в связи с современными требованиями войны не могли служить достаточно надежным орудием 15 руках самодержавия для проведения его 168 1См„ например: Н. Служение священника на войне: (Из наблюдений учасшика Русскояпонской войны) /Н. //ВВМ Д. 1012. №19. С.660-662; 2 Тегтау Э. Восемнадцать месяцев в Манчжурии с русскими войсками. / Э. Тетгау. СП6.Л907.4 .2 .-С.41. |
ценностей офицерства: к Богу обращались лишь в экстремальные моменты, далекие от повседневной рутины. В повседневной армейской жизни все, как правило, ограничивалось формальным исполнением церковных ритуалов1 Стоит подчеркнуть, что идея патриотизма как любви к Отечеству, о которой в офицерской среде много говорилось, серьезно девальвировалась. Здесь имелась специфичная для исследуемого периода тенденция — проникновение в менталитет массового офицерства элементов разночинной идеологии, что отразилось прежде всего в возрастающей роли меркантильных побуждений. Даже решая вопросы жизни и смерти — идти на войну или нет — в расчет все чаще брались материальные соображения, а не «Родина и Георгий»2. Необходимость храбро и мужественно исполнять свой патриотический долг порождала в офицерском составе армии расслоение: немалая часть офицеров стремилась всеми средствами уклониться от участия в боевых действиях. Однако подавляющее большинство кадровых офицеров (особенно в небольших чинах) оказалось на высоте в исполнении воинского долга3. В данной связи контраст между апатией в исполнении профессиональных обязанностей в мирное время и героизмом на передовой выглядит весьма симптоматично: офицеры словно искупали в бою грехи мирного времени, которое ассоциировалось в их сознании с бедностью, повседневной рутиной и формализмом. Во-вторых, дефекты кадровой политики органов военного управления: большинство командиров частей чувствовали себя «пожизненными сатрапами». А.Ф. Редигер, принимая пост военного министра, вынужден был констатировать, что армия без единого управления, с высшими начальниками, зазнавшимися до того, что доходили до прямого ослушания, «являлась каким-то 1См., например: Н. Служение священника на войне: (Из наблюдений участника Русско-японской войны) /Н. // ВВМД. 1912. №19. С.660-662; Пастырский собеседник. О молитве в военное время: (Из походных воспоминаний) /Пастырский собеседник // Смоленские Епархиальные Ведомости. 1888. №2.С.78-81; Религиозная теплохладность // ВВД. 1910. -№2. С.54,55. 2 Мартынов Е.И. Воспоминания о японской войне командира пехотного полка. С.68. 3См.: Куропаткин А.Н. Итоги войны. Т.4. С.192. 120 |