|
защитников Отечества от древнерусских ратников. Разные люди всегда были героями произведений, составляющих славу российской культуры. «Носители этой культуры —былинные богатыри Илья Муромец, Добрьшя Никитич, Алсша Попович. Все русские князья были воинами, и их изображеиия на стенах храмов напоминали соотечественникам о святости военного долга»1. В столь же возвышенных тонах монархия законодательно закрепляла патриотические ценности в качестве нравственных основных ориентиров: «защита престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного»2. Отечество у русского воина в первую очередь неразрывно связывалось с такими понятиями, как «присяга», «долг», «подвиг». Подводя итог вышеизложенному, можно говорить, что официальная государственная идеология, взаимодействуя с Русской православной церковью в духовном и нравственном воспитании личного состава армии, сочетала церковную пропаганду с нормативно-правовой регламентацией ценностей триады. Характерно, что церковная идеология в системе укрепления морального духа личного состава армии органично трактовала милитаристские и монархические ценности в религиозном ключе. Несмотря на христианский пацифизм, Р1Щ, выполняя поручение (заказ) государственной идеологии признавала за монархом наличие морального права восстановления мира или прекращения агрессии военными средствами. Соответственно, именно на самодержце лежит тяжкое бремя сделать трагичный, но допустимый выбор между миром и войной. Оценивая войну не только как несчастье, по и как «вечную спутницу греховного человечества», церковь подчеркивала ее позитивное значение в качестве школы нравственного и духовного очищения, так как она освобождает человека от эгоизма и умственного застоя и служит интересам 1Па службе отечеству. М.. 1998. С.150. 2 Свод основных законов Российской империи. СПб. 1906. Разд.1, Ст.70. |
принявшие православие, получали пособие в сумме 2700 р.; обратный же процесс карался по закону1). Несмотря на объективную возможность преодоления церковного национализма (законодательство Российской империи теоретически предусматривало допуск в армию нетитульных конфессий2), РПЦ сохраняла роль главного фактора формирования единого для всех воинов русской армии патриотического сознания. Культивирование военного корпоративизма и патриотических чувств как основы укрепления морального духа в среде русского офицерства во многом было обусловлено особым отношением православия к воинской профессии. Ни одно сословие российского общества не было окружено таким почетом, как военные, именующиеся «христолюбивыми воинами»; официальная церковная идеология сравнивала их с христианскими подвижниками, сравнивая армейский быт с монашеским3. Следовательно, акцент в нравственном воспитании делался на самоотречении, готовности не щадить своей жизни ради ближнего и святой веры. Подчеркивалась преемственность профессии защитника Отечества от древнерусских богатырей4. В подобном же патетическом духе самодержавие юридически закрепляло патриотические ценности в качестве основных нравственных ориентиров: «защита престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного»5. Таким образом, власть умело сочетала церковные проповеди с нормативно-правовой регламентацией ценностей триады. 1См.: Струве П. Вопросы государственного хозяйства и бюджетного права / П. Струве. СПб., 1907. С. 316. 2См.: Свод законов Российской империи. СПб., 1892. Т.1. 4.1, Ст.45. 3См.: Соколов И. Почему русские воины именуются христолюбивыми /И. Соколов // ВВД.1904. № 2 1. С. 651. 4 Напомним, что традиционно богатырство на Руси было одним из видов церковного служения и состояло, прежде всего, в защите религиозных ценностей (см.: Иоанн. Указ. соч. С. 9). 5 Свод основных законов Российской империи. СПб., 1906. Разд.1, Ст.70. Характерно, что церковная идеология в системе укрепления морального духа армейского офицерства очень органично трактовала милитаристские и монархические ценности в религиозном ключе. Несмотря на христианский пацифизм, РПЦ, выполняя государственный заказ, признавало за монархом наличие морального права восстановления мира или прекращения агрессии военными средствами. Соответственно, именно на самодержце лежит тяжкое бремя сделать трагичный, но допустимый выбор между миром и войной. Подчеркнем, что православное богословие, в лице высших церковных иерархов, разделяло все войны на справедливые и несправедливые, развязанные из самолюбия правителей, гордыни и корыстолюбия, а также других приземленных целей. Целью справедливых войн являлась «защита святости христовой веры, духовного бытия народа и истинных прав человечества от угнетения грубым насилием»1. Оценивая войну не только как несчастье, но и как вечную спутницу греховного человечества, церковь подчеркивала ее позитивное значение в качестве школы нравственного очищения, так как она освобождает человека от эгоизма и умственного застоя и служит интересам защиты государства. Высшим нравственным принципом поведения воина и основным мотивом его боевой активности провозглашалось чувство долга к Царю. При этом следует особо подчеркнуть, что РПЦ весьма органично интегрировала идеи монархизма, патриотизма и, следовательно, высокого уровня морального духа в комплекс моральных ориентиров русского офицерства. Религиозные ценности стали структурообразующим звеном всей концепции укрепления морального духа корпуса армейских офицеров: священнослужители идеологически освящали перечень добродетелей русского воина, среди которых важнейшие места занимали преданность Государю и осознание жертвенности воинской профессии. Показательны в данной связи «Десять военных заповедей офицера русской армии», где первые три места отводятся таким из них: 1 Иннокентий. Война и христолюбивые воины // ВВД. 1908. № 11. С.339. |