|
образом, за три года службы число таких дней достигало 273, то есть 9 месяцел. Следовательно, в практике дореволюционной России идея и ценность патриотизма ассоциировалась с идеей и ценностью служения «Его Императорскому Величеству своему истинному и природному О Веемилостизсйшему Великому 1 осударю-Императору»”. Действовавшая в войсках воспитательная система, начиная с учебных заведений и заканчивая армейскими частями, исключительно эффективно воспитывала в солдатах и офицерах если не преданность, то, как минимум, лояльность к существовавшему в России государственному строю. Идея преемственности России от Византии, активно пропагандируемая православной церковью па рубеже Х1Х-ХХ веков явилась ориентиром для деятельности государства и церкви в системе нравственного и патриотического воспитания личного состава армии. Приведенные факты и доказательства позволяют сделать следующее обобщение: провозглашение теорией официальной народности ценностей триады в качестве истинных и исторически присущих русскому народу предполагало сознательный курс на изоляцию армии (в первую очередь офицеров, как наиболее грамотных и образованных) от либерального влияния Запада. Также эта теория предназначалась для ограждения армии от идей передового общественного движения. Таким образом, с точки зрения соискателя теория носила консервативно-охранительный характер. Подтверждением данного тезиса служит изречение Великого князя Л.М. Романова: «официальное понимание патриотизма требовало поддерживать в своем сердце огонь «священной ненависти» против всех и вся»3. 58 1 Чимарок С.Ю. Русская Православная Церковь и Вооруженные Силы России в 1800 1917 гг.СПб: Нестор, 1999. С. 1 1 4 115. * Игнатьев Л.Л. Указ. соч. С. 143. * Александр Михайлович, великий князь. Т .!. С.92. |
сделать их как можно более запоминающимися и впечатляющими. Например, особой помпезностью отличались траурные церемонии погребения российских императоров, подчеркивающие особые заслуги умерших перед государством и армией. С исключительной торжественностью обставлялись парады в присутствии царя, а также церемонии награждения героев государственными наградами. Власть также заботилась об участии в таких событиях представителей высшего духовенства, так как церковь духовно санкционировала политику царизма в области идеологической подготовки военнослужащих. Причем присутствие священников было обязательно при приведении к присяге, освящении полковых знамен и закладке памятников; в докладах военных аналитиков конца XIX начала XX столетия не раз указывалось, что армейские и церковные ритуалы последовательно и настойчиво пропагандировали религиозные и патриотические идеи и формировали мировоззрение воинов. Как свидетельствуют архивные документы о правилах государственного протокола, с особой помпезностью традиционно проходили траурные церемонии погребения российских императоров, призванные подчеркнуть величие монархии и заслуги умерших перед государством и Русской армией1. Грандиозный размах ритуалов нередко подавлял чувство собственного достоинства и в огромной мере был призван формировать у присутствующих офицеров верноподданнические настроения. Следовательно, в практике дореволюционной России идея и ценность патриотизма ассоциировалась с идеей и ценностью служения «Его Императорскому Величеству своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю-Императору»2. Незыблемость монархических ценностей, таким образом, сравнивалась с непогрешимостью текстов Священного Писания. Логика морали и мировоззрения армейского офицерства практически отождествляла монархические и патриотические идеалы. Действовавшая в войсках воспитательная система, начиная с учебных заведений и заканчивая армейскими 1ГАРФ. Ф.679. Оп.1. Д.80. Л. 1-8. 2Игнатьев А.А. Указ. соч. С. 143. частями, исключительно эффективно воспитывала в офицерах если не преданность, то, как минимум, лояльность к существовавшему в России политическому строю. Идея особой миссии России как преемницы Византии, как центра православного мира и защитницы истинного христианства, активно культивируемая властью и церковью и ставшая популярной после Русско-турецкой войны, в большой степени определяла мотивационную направленность всей системы деятельности государства в сфере патриотического воспитания. В памятке русского офицера, написанной Л.Л. Толстым и утвержденной Комитетом по образованию войск в 1909 г., содержатся тому наглядные подтверждения (см.: прил.6). Приведенные доказательства позволяют диссертанту сделать следующее обобщение: провозглашение теорией официальной народности ценностей триады в качестве истинных и исторически присущих русскому народу предполагало сознательный курс на изоляцию русских офицеров от либерального влияния Запада. Как писал Великий князь А.М. Романов, «официальное понимание патриотизма требовало поддерживать в своем сердце огонь «священной ненависти» против всех и вся»1. Таким образом, результаты анализа источников и литературы доказывают, что официальная идеология русских офицеров нашла свое образное выражение в лозунге, родившемся еще в годы Отечественной войны 1812 г., а позже ставшим девизом теории официальной народности. По свидетельству крупного военно-политического деятеля в истории России генерала А.И. Деникина, «...государственный строй был для офицерства фактом предопределенным, не вызывающим ни сомнений, ни разнотолков — «за Веру, Царя и Отечество»2. Совокупность вышеизложенных теоретических критериев оценки личных и профессиональных качеств русского офицера дает основание сформулировать в качестве основных следующие принципы государственной концепции укреп1Александр Михайлович, великий князь. Т. 1. С.92. 2Деникин А.И. Путь русского офицера. С.78. |