|
системы патриотического воспитания не вела особой борьбы с подобными негативными явлениями, стараясь их просто не замечать. Необходимо отметить, что создание в частях судов офицерской чести, было, массовой практикой воспитательной работы и одним из приоритетных сс направлений, находившихся в ноле зрения особы императора. Практически единственный вопрос, па который он обращал внимание, было наблюдение за моральным состоянием офицерства. С понятием офицерской чести неразрывно была связана неприкосновенность личности офицера. 11ичто, кроме оружия, не могло касаться его. На страже неприкосновенности его личности стояли и закон, и моральные нормы. Офицер, подвергшийся оскорблению действием (побоям), должен был уйти со службы, поскольку считалось, что пребывание среди офицерского корпуса публично униженных людей наносит ущерб офицерскому званию1. С чсстыо офицерского мундира было тесно связано понятие о чести своего полка. Органы военного управления предпринимали попытки интеграции представлений о пределах допустимого в понятиях воинской этики, свидетельством чего служит докладная записка генерала Л.Л. Киреева л императору Николаю II в защиту «Правил для ведения дел чести» . Однако деятельность специалистов Военного министерства не смогла преодолеть исторически сложившихся представлений офицеров о нравственном и безнравственном. В сложившейся ситуации утверждению общего понятия об офицерской чести (как это не удивительно) мешал военнопрофессиональный корпоративизм (являвшийся, наряду с честыо, одним из компонентов системы нравственно-патриотических ценностей). Важнейшим явлением в деле охранения офицерской чести был закон от 20 мая 1894 года об офицерских дуэлях. С 1894 по 1904 гг. в армии состоялось 186 дуэлей. Они закончились: без крови — 13 (69,9%); с царапинами — 9 (4,8%); контузией — 9 (4,8%); легкими ранениями — 28 1ОР РГЬ. Ф. Киреева А.А. каргон 12. Л..166. 2РГВИА. Ф.970. Оп.З. Д.651. ЛЛ. 1-5. |
Таким образом, массовое учреждение офицерских собраний стало составной частью консервативно-стабилизационной политики царизма в Вооруженных силах, так как в большой мере способствовало осуществлению контроля над поведением и морально-психологическим состоянием офицеров, а также формированию корпоративных моральных ценностей, важнейшей из которых была верность присяге и Государю-императору. Краеугольным камнем системы нравственных ориентиров, позволяющих офицерам рассматривать себя в качестве социальной общности с особым призванием и предназначением, являлось понятие об офицерской чести, тесно связанное с патриотизмом, верностью Престолу и войсковым товариществом. Значимость соблюдения требований Кодекса чести не раз подчеркивается в официальных документах. Так, в приказе командующего войсками Варшавского военного округа генерал-адъютанта Д.А. Скалона за №3338 от 15 февраля 1906 г. содержится следующее предписание: «Корпус офицеров Генерального штаба, будучи во главе армии, должен быть безупречен во всех отношениях. За несоответствующие деяния одного офицера,, согласно установившегося в обществе взгляда, отвечает весь корпус Генерального штаба...Ввиду вышеизложенного полагаю, что в Генштабе должен быть установлен суд общества офицеров. Решение суда этого безапелляционно и подлежит утверждению начальника штаба округа»1. Важно отметить, что создание в частях судов офицерской чести было массовой практикой воспитательной работы и одним из приоритетных ее направлений, находившихся в поле зрения особы императора. Практически единственный вопрос, на который он обращал внимание, было наблюдение за моральным состоянием офицерства. Только монарх обладал правом отменить решение суда офицерской чести, хотя он этим правом почти не пользовался2. 1РГВИА. Ф.868. Оп.1. Д.713. Л.16. 2См.: Зайончковский П.А. Высшее военное управление //П.А. Зайончковский. 1904 1983 гг.: Статьи, публикации и воспоминания о нем. М., 1990. С.79. переходившим в корпус жандармов1, клятвопреступникам2 и др. Органы военного управления предпринимали попытки унификации представлений о пределах допустимого в понятиях воинской этики, свидетельством чего может слуф жить докладная записка генерал-лейтенанта А.А. Киреева Николаю II в защиту «Правил для ведения дел чести»3. Однако усилия чиновников Военного министерства не смогли преодолеть исторически сложившийся релятивизм в представлениях офицеров о нравственном и безнравственном. Парадоксально, но утверждению общего понятия об офицерской чести мешал военный корпоративизм (являвшийся, наряду с честью, одним из компонентов системы нравственно-патриотических ценностей). Каждое офицерское общество в своей части имело собственные традиции и представления об офиФ церской этике, и на их основе каждый офицер вырабатывал личный «моральный кодекс». В результате то, что для одного являлось бесчестием, смыть которое можно было только кровыо (что разрешалось и нередко обязывалось, например, законом 1894 г., легализующим дуэли), другого оставляло невозмутимым и равнодушным. * Отметим, что самодержавие всемерно старалось закрепить и распространить позитивный опыт психологического сплочения офицерских коллективов в плане соблюдения ими норм Кодекса чести. Основным средством такого рода деятельности явилась законодательная фиксация некоторых изменений служебФ ного этикета. В частности, в уставе внутренней службы, введенном в 1909 г., закреплялся ритуал приветствия между равными по званию военнослужащими, установленный в 1905 г. Мимо внимания Комитета по образованию войск не прошло также формирование обычая взаимного приветствия и между армейскими и флотскими офицерами: этот орган счел важным легализовать новый 1 См.: Короленко В.Г. История моего современника // Собр. соч. М., 1954. Т.б. С. 193. 2См.: Галкин М. Указ. соч. С.20. 3РГВИА. Ф.970. Оп.З. Д.651. Л.1-5. 137 |