|
64 внушительно всякий капитализм, выходящий за рамки государственного капитализма, так мы понимаем понятие и задачи государства».139 Исходя из такого понимания, законотворческая и судебная практика должны были иметь «качественное» отличие от буржуазных, а именно: «Взять любого купца, торгующего под контролем государства и суда (суд у нас пролетарский и сумеет посмотреть за каждым частным предпринимателем, чтобы законы писались для них не так, как они пишутся в буржуазных государствах)».140 Отмеченная посылка нашла свое прямое отражение в правовых документах рассматриваемого периода. В частности, в УК, УПК, ГК, других кодексах решительно отсутствовала норма, без сомнения являющаяся основой всякой предпринимательской деятельности — гарантия неприкосновенности собственности. Соответственно, судебная система страны прямо ориентировалась на то, чтобы не рассматривать право на собственность как неотъемлемое право граждан. В разъяснениях НКЮ предельно откровенно отмечалось: «Мы не принимаем права собственности так, как мыслит его буржуазия. Мы говорим, что мы сделали уступку, передали вещь во временное владение, но собственность в том смысле, как ее понимает буржуазное государство, мы не признаем. Это только временная уступка, и мы передаем во владение. Эти уступки будут отняты, когда мы сможем оградиться от империалистического окружения». 141 Временное допущение частного капитала вовсе не означало, что «уступки» начнут «отнимать» когда-то в будущем. В данной связи В.И. Ленин прямо заявил, что «величайшая ошибка, думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к 142 террору и к террору экономическому». 139Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.44. С.397. ш Там же. С.322. 14' ГАКК. Ф.Р-706. Оп.1. Д.38. JI.14. 142Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.44. С.428. |
выхолащивании ее сути. Причины подобного явления, на наш взгляд, нужно искать в глубокой непоследовательности перехода к режиму «законности», обусловленной принципиальной позицией большевиков. В частности, рассматривая законотворчество, прежде всего, следует помнить о временно-тактическом характере нэпа. В данной связи, большевики находились между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, требовалось, чтобы законы стимулировали экономическую инициативу, динамичное развитие хозяйства, а с другой не допускали чрезмерного развития частного сектора, выхода капитала на стратегический простор. Принципиальное решение данной дилеммы было предложено В.И. Лениным в письме наркому юстиции Курскому еще 20 февраля 1922г. Определяя задачу данного ведомства в сфере регулирования экономических процессов, Ленин поставил следующую задачу: «Обуздать, ограничить, контролировать, ловить на месте преступления, карать внушительно всякий капитализм, выходящий за рамки государственного капитализма, так мы понимаем понятие и задачи государства». Исходя из такого понимания, законотворческая и судебная практика должны были иметь «качественное» отличие от буржуазных, а именно: «Взять любого купца, торгующего под контролем государства и суда (суд у нас пролетарский и сумеет посмотреть за каждым частным предпринимателем, чтобы законы писались для них не 3 1 0 так, как они пишутся в буржуазных государствах)». Отмеченная посылка нашла свое прямое отражение в правовых документах рассматриваемого периода. В частности, в УК, УПК, ГК, других кодексах решительно отсутствовала норма, без сомнения являющаяся основой всякой предпринимательской деятельности гарантия неприкосновенности собственности. Соответственно, судебная система страны прямо ориентировалась на то, чтобы не рассматривать право на 309 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.44. С .397. 310 Там же. С.322. 127 собственность как неотъемлемое право граждан. В разъяснениях НКЮ предельно откровенно отмечалось: «Мы не принимаем права собственности так, как мыслит его буржуазия. Мы говорим, что мы сделали уступку, передали вещь во временное владение, но собственность в том смысле, как ее понимает буржуазное государство, мы не признаем. Это только временная уступка, и мы передаем во владение. Эти уступки будут отняты, когда мы сможем оградиться от империалистического окружения».311 Временное допущение частного капитала вовсе не означало, что «уступки» начнут «отнимать» когда-то в будущем. В данной связи В.И. Ленин прямо заявил, что «величайшая ошибка, думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору и к террору экономическому».312 ПреддвериехМ такого террора и являлась судебная практика уже на начальном этапе нэпа. Постоянное давление на предпринимателей стало неотъемлемой чертой деятельности судебных инстанций. При этом судебные преследования отличались очевидной тенденциозностью, в частности, проявлявшейся в отрицании принципа равноценности наказания. Многочисленные уголовные процессы по «злоупотреблениям нэпо» стали характерной приметой времени уже в 1921г. Конечно, частных предпринимателей судили за конкретные нарушения. Однако следует особо отметить, что главным, руководящим принципом для судов являлся следующий: «Если рабочий, то принимать во внимание. Крестьянин тоже. Нэпман чуть чихнет, его в суд». СНК, уделявший особое внимание проблеме наказания за нарушение законов о частном предпринимательстве, прямо ориентировал суды на репрессии. Так, 2 апреля 1922 г. было принято становление «О наказаниях за нарушение постановлений об охране труда», согласно которому суду 128 311 ГАКК. Ф.Р-706. Оп.1. Д.38. Л. 14. 312 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.44. С.428. 313 ГАРФ. Ф.Р-5451. Оп.6. Д.21. Л.45. |