|
ровы. Опыт Саммерхилла утверждает обратное. За всю его историю дети не приняли ни одного слишком жесткого наказания. Более того, взыскание было даже связано с характером провинности. Дети, конечно же, не подозревали о существовании «метода естественных последствий», но поступали в соответствии с ним. Например, дело четырех мальчиков, которые забрались на лестницу, принадлежавшую строителям. Собрание решило, что в качестве наказания они должны подниматься и опускаться по лестнице в течение десяти минут без перерыва. В другом случае двух мальчиков, которые кидались комьями земли, подвергли наказанию привозить тачками землю и разравнивать площадку для игр. За некоторые проступки следовали автоматические наказания в виде штрафа, лишения карманных денег, запрещения пойти в кино. К таким нарушениям относится, например, езда на чьем-либо велосипеде без разрешения хозяина, плохое поведение в кино, хождение по крыше, разбрасывание еды в столовой. Обычно вердикт собрания принимался виновным. Если же нет, у него было право отказаться от постановления собрания. В таком случае незадолго до окончания совета председатель еще раз выносил этот вопрос на обсуждение. Интересно, что провинившиеся никогда не испытывали гнева или ненависти по поводу наказания, отмечает Нейлл. Прежде всего, потому, что наказания не унижали детей морально. Единственным результатом было то, что дети осознавали свою вину и то, что должны понести наказание. Важно также отметить, что собрание от начала до конца организовывалось и проводилось детьми. Лишь в очень редких случаях дети обращались к взрослым с просьбой о совете. Маленькие хозяева Саммерхилла прекрасно осознавали значение самоуправления в своей жизни. Были отдельные моменты в истории школы, когда наступал определенный кризис в развитии самоуправления. Так было, например, когда никто не хотел быть кандидатом на выборах. Нейлл 106 |
Отказ от наказания в воспитании носит в гуманистической педагогике характер отрицания наказания как одного из видов принуждения, насилия над личностью. В то же время реальная педагогическая практика никогда не отрицала наказания как такового. И Нейлл, и Корчак, и Г.Винекен, и Френе, и О.Шпиль использовали различные наказания, однако в их воспитательных системах наказание принимало характер правового акта, который осуществлялся органами детского самоуправления (товарищеский суд у Корчака, общее собрание у Нейлла, Шпиля и Френе, школьная община у Винекена). Так, общее собрание в Саммерхилле разбирало различные жалобы, которые возникали вследствие нарушения детьми тех или законов общежития, установленных самими детьми. Причем дети обходились с нарушителями с замечательной беспристрастностью и мудростью и отличались удивительным чувством справедливости. Вся эта процедура имела несомненное воспитательное значение. Очень часто, критикуя детей в роли судей, говорят, что они могут быть очень суровы. Опыт Саммерхилла утверждает обратное. За всю его историю дети не приняли ни одного слишком жесткого наказания. Более того, взыскание было даже связано с характером провинности. Дети, конечно же, не подозревали о существовании»метода естественных последствий», но поступали в соответствии с ним. Например, дело четырех мальчиков, которые забрались на лестницу, принадлежавшую строителям. Собрание решило, что в качестве наказания они должны подниматься и опускаться по лестнице в течение десяти минут без перерыва. В другом случае двух мальчиков, которые кидались комьями земли, подвергли наказанию привозить тачками землю и разравнивать площадку для игр. За некоторые проступки следовали автоматические наказания в виде штрафа, лишения карманных денег, запрещения пойти в кино. К таким на рушениям относится, например, езда на чьем-либо велосипеде без разрешения хозяина, плохое поведение в кино, хождение по крыше, разбрасывание еды в столовой. Обычно вердикт собрания принимался виновным. Если же нет, у него было право отказаться от постановления собрания. В таком случае незадолго до окончания совета председатель еще раз выносил этот вопрос на обсуждение. Интересно, что провинившиеся никогда не испытывали гнева или ненависти но поводу наказания, отмечает Нейлл. Прежде всего потому, что наказания не унижали детей морально. Единственным результатом было то, что дети осознавали свою вину и то, что должны понести наказание. Важно также от метить, что собрание от начала до конца организовывалось и проводилось детьми. Лишь в очень редких случаях дети обращались ко взрослым с просьбой о совете. В Виккерсдорфе также фактически не применялись наказания. Нарушителей общественного порядка записывали в журнал и их фамилии объявлялись на вечерней линейке перед всей школой. Если же кто-то особенно часто нарушал дисциплину, несмотря на усилия старших товарищей, или совершил серьезный проступок, то он должен был загладить свою вину полезным для всей школы делом за счет своего свободного времени. Иногда нарушение общих правил происходило в силу отсутствия навыков какойто работы. Тогда ему помогали до тех пор, пока он не научится выполнять ее самостоятельно. Собрание в школе Селестена Френе тоже, как правило, не наказывало, а лишь призывало исправиться. Самым суровым решением собрания по отношению к нарушителю дисциплины был запрет на определенное время делать записи в стенгазете. Дети остро переживали это наказание. |