ч ведения и центры переподготовки кадров (путем сращивания элитных вузов с крупнейшими корпорациями и превращения первых, таких, например, как Гарвард в США, в транснациональные корпорации). Наконец, в-четвертых, современный капитал доводит до совершенства характерные для любых обществ эпохи отчуждения (от азиатской деспотии до мутантного социализма и корпоративного капитализма) механизмы подчинения интеллигенции господствующей социальной силе. Даже свободное время работника, по мнению авторов, косвенно присваивается капиталом. Оно во все большей степени превращается в достаточно жестко детерминированное капиталом время «досуга», организованное по жестким стандартам «общества потребления». Тотальный рынок заполняет его системой форм массового систематического «шоппинга», потребления продуктов масс-культуры, организованного капиталом же воспроизводства способностей в системе образования и т.п. таким образом, подчинение труда капиталу открывает перед последним безграничные перспективы роста эксплуатации и извлечения прибавочной стоимости особого рода. Однако, мы категорически не согласны с такой трактовкой подавления творческой деятельности капиталом. Как видно из представленных аргументов, точка зрения А.Бузгалина и А.Колганова, прежде всего, основывается на* материальных стимулах работника. Однако необходимо понимать, что речь идет о современном работнике интеллектуального труда, чьи материальные потребности в силу большей заработной платы по сравнению с работником, например, физического труда, являются удовлетворенными. Единственным мотивационным фактором для таких работников остаются нематериальные стимулы. С увеличением достатка людей такая тенденция будет лишь укрепляться. Поэтому следует согласиться с позицией П.Друкера, отметившего, что сегодня «ни одна из сторон не является ни «зависимой», ни «независимой»: они взаимозависимы». Сегодня единственно возможным и наиболее 118 |
4 ва» творческой деятельности. По мнению авторов, в результате укрепления частной собственности на know-how и другие культурные ценности происходит своего рода «огораживание» капиталами культурных пространств, доступ к которым возможен для работника-творца только путем подчинения капиталу (устройства на работу в фирму с обязательством неразглашения ее тайн т.д.). Как следствие, во-вторых, возникает иррациональный по своему содержанию феномен собственности корпорации на результаты творческой деятельности — создаваемые культурные ценности и новые способности работника-творца (что закрепляегся через распространение долгосрочных контрактов). В третьих, «производство» творческих личностей также монополизируется капиталом, контролирующим лучшие учебные заведения и центры переподготовки кадров (путем сращивания элитных вузов с крупнейшими корпорациями и превращения первых, таких, например, как Гарвард в США, в транснациональные корпорации). Наконец, в-четвертых, современный капитал доводит до совершенства характерные для любых обществ эпохи отчуждения (от азиатской деспотии до мутантного социализма и корпоративного капитализма) механизмы подчинения интеллигенции господствующей социальной силе. Даже свободное время работника, по мнению авторов, косвенно присваивается капиталом. Оно во все большей степени превращается в достаточно жестко детерминированное капиталом время «досуга», организованное по жестким стандартам «общества потребления». Тотальный рынок заполняет его системой форм массового систематического «шоппинга», потребления продуктов масс-культуры, организованного капиталом же воспроизводства способностей в системе образования и т.п. Таким образом, подчинение труда капиталу открывает перед последним безграничные перспективы роста эксплуатации и извлечения прибавочной стоимости особого рода [18, с. 138]. Однако, мы не совсем согласны с такой трактовкой подавления творческой деятельности капиталом. Как видно из представленных аргументов, точка зрения А. Бузгалина и А. Колганова, прежде всего, основывается на материалы4 ных стимулах работника. Однако, необходимо понимать, что речь идет о соJ 49 временном работнике интеллектуального труда, чьи материальные потребности в силу большей заработной платы по сравнению с работником, например, фиИ зического труда, являются удовлетворенными . Единственным мотивационным фактором для таких работников остаются нематериальные стимулы. С увеличением достатка людей такая тенденция будет лишь укрепляться. Поэтому следует согласиться с позицией П. Друкера, отметившего, что, сегодня «ни одна из сторон не является ни «зависимой», ни «независимой»; они взаимозависимы» [141, с. 66]. Сегодня единственно возможным и наиболее продуктивным видом взаимодействия между предпринимателями и работниками интеллектуального труда является сотрудничество. Таким образом, современное предприятие становится институтом, способствующим минимизации издержек преобразования человеческого потенциала в конечный продукт; социально-экономическим институтом, способствующим самореализации личности. Институт фирмы в данном случае помогает творческим личностям и коллективам реализовать свои идеи в новых продуктах и технологиях, в том числе путем привлечения необходимых для осуществления проекта финансовых средств. 1.3. Сущность системы трудовых коллективных отношений н предприятии в рыночной экономике На протяжении значительного времени существования предприятия основная роль принадлежала физическому капиталу. Примерно до 1980-х годов рыночная стоимость предприятия практически не отличалась от рыночной стоимости его чистых активов, причем под активами обычно подразумевались материальные (осязаемые) активы. Цена сделки, как правило, превышала стоимость чистых активов на 1-5 % [65, с. 21]. Однако, постепенно разница стала 1Поскольку Россия находится пока на стадии индустриального развития, о проявлении данной тенденции можно говорить лишь на локальных уровнях и отдельных предприятиях. 50 |