|
полноценности, обрести национально-культурную идентичность, утвердиться в собственной самобытности —в том случае, когда она оценивается как “отсталость” и “неполноценность”. Повышенное и напряженное внимание к проблемам, отличиям и достоинствам своего народа вполне естественно и неизбежно в период политического, экономического и культурного кризиса общества, —“воинственность” национальной идеологии в этом случае определяется (и в социально-психологическом смысле оправдывается) остротой и значительностью проблем национального существования. В российском обществе отношение к национально-патриотической идеологии было неоднозначным. С одной стороны, наблюдается открытое неприятие национализма как мировоззрения (или идеологии), которая, по мнению Г.П.Федотова, проповедью “обособленного эгоизма частей” противоречит христианской идее вселенского единства человечества” . В 1940 году он пишет: “национальные интересы противоречивы, безмерны и неутолимы. Они возрастают, странным образом, параллельно падению духовного содержания национальной культуры”. Острота русского национального чувства в границах СССР и даже за его границами (т.е. у русских эмигрантов) “имеет свои аналогии лишь в тоталитарных империях. В нем живет и эрос страсти, и похоть вожделения, гордость своей мощью и боль унижения весь тот болезненный комплекс, который на наших глазах привел Германию к явному безумию. Русский молодой национализм не принял еще клинических форм, но уже несет с собой огромные национальные опасности” . Вл. Соловьев категорически осуждал национализм, представляющий для народа “то же, что эгоизм для индивида: дурной принцип, стремящийся изолировать отдельное существо превращением различия в разделение, а разделение в антагонизм» . С другой стороны, негативно оценивался и противоположный мировоззренческий полюс —интернационализм, который тот же Г.П.Федотов понимал как “сплав потерявших свой духовный облик народов”. Лишь национально ориентированное сознание философа позволило ему сделать 116 1Федотов Г.П. Судьбы и грехи России. СПб., 1992. Т.2. С.63. 2Там же. С.50. Соловьев В.С. Русская идея // Русская идея. М.: Республика, 1992. С.192. |
69 нее, игнорирования народом сути своего духовного предназначения. Общественное мнение нации по поводу своего истинного призвания не всегда право —“и народ может заблуждаться в своем истинном призвании или отвергать его” [204, с.188]. Кроме того, как известно, “преступление во имя идеи не исключает ценности самой идеи” [230, с.56]. Национальная солидарность, единение, консолидация общественных сил всегда имеет и “оборотную” сторону — разъединение, обособление, “отталкивание”, которое может иногда принимать форму национальной розни. Эти социально-психологические процессы ассоциации и диссоциации объективны и лежат в основе формирования и развития любых социальнокультурных сообществ, независимо от их идеологии. В ситуации кризиса самосознания актуализация национальной идеи является компенсаторным механизмом, позволяющим “снять” чувство национальной неполноценности, обрести национально-культурную идентичность, утвердиться в собственной самобытности —в том случае, когда она оценивается как “отсталость” и “неполноценность”. Повышенное и напряженное внимание к проблемам, отличиям и достоинствам своего народа вполне естественно и неизбежно в период политического, экономического и культурного кризиса общества, — “воинственность” национальной идеологии в этом случае определяется (и в социально-психологическом смысле оправдывается) остротой и значительностью проблем национального существования. В российском обществе отношение к национально-патриотической идеологии было неоднозначным. С одной стороны, наблюдается открытое неприятие национализма как мировоззрения (или идеологии), которая, по мнению Г.П.Федотова, проповедью “обособленного эгоизма частей” противоречит христианской идее вселенского единства человечества” [231, с. 65]. В 1940 году он пишет: “национальные интересы противоречивы, безмерны и неутолимы. Они возрастают, странным образом, параллельно падению духовного содержания национальной культуры”. Острота русского 70 национального чувства в границах СССР и даже за его границами (т.е. у русских эмигрантов) “имеет свои аналогии лишь в тоталитарных империях. В нем живет и эрос страсти, и похоть вожделения, гордость своей мощью и боль унижения —весь тот болезненный комплекс, который на наших глазах привел Германию к явному безумию. Русский молодой национализм не принял еще клинических форм, но уже несет с собой огромные национальные опасности” [231, с.50]. Вл. Соловьев категорически осуждал национализм, представляющий для народа “то же, что эгоизм для индивида: дурной принцип, стремящийся изолировать отдельное существо превращением различия в разделение, а разделение в антагонизм» [204, с.192]. С другой стороны, негативно оценивался и противоположный мировоззренческий полюс интернационализм, который тот же Г.П.Федотов понимал как “сплав потерявших свой духовный облик народов”. Лишь национально ориентированное сознание философа позволило ему сделать вывод о том, что “национальное самосознание России есть в то же время и воскрешение ее к духовной национальной жизни. Углубляясь в этот огромный духовный мир, мы поймем, как нелепы и даже кощунственны сусальные краски для описания его и фашистские приемы для овладения им” [231, с.63-65]. Вл.Соловьев подчеркивал, что “национальные различия должны пребыть до конца веков: народы должны оставаться на деле обособленными членами вселенского организма” [204, с.201]. Формулируя национальную задачу России как задачу достойного существования "сообразно с высшей целью”, он отмечал национальную миссию России в воплощении идеи исторического универсализма и всеединства человечества. В.Короленко считал идею отечества одним из наивысших достижений на пути человечества к единству, которое будет достигнуто только объединением отечеств. Н.Бердяев утверждал, что Россия стоит перед “великой задачей |