|
лем собственного опыта общения с подобными людьми в сочетании с техникой распредмечивания обеспечивает преобладание точек фиксации рефлексии в поясе мысли-коммуникации и помогает усмотреть ис только смысл, эксплицированный в средствах текстопостроения. Эта техника дает возможность построить социально-адекватный личностный смысл, смыслумозаключение о том, что сущность великодушия заключается не в том, чтобы отдать ненужное, а в том, чтобы пожертвовать ради другого необходимым, хотя жертва зачастую оказывается бессмысленной. В результате анализа фиксаций рефлексии во всех трех поясах и в ходе наших рассуждений мы приходим к выводу, что в авторском понимании великодушие приобретает негативный смысл. Мы полагаем, что страсть О. Уайльда к парадоксам это единственный шанс для него выжить в мире лицемеров. В любом из его блистательных парадоксов чувствуется непреодолимое желание подразнить мещан и ханжей. Но не следует забывать, что любая идея не только увлекает за собой других, но и приводит их к гибели. Усвоивший и принявший на веру философию нового гедонизма, Дориан Грей в погоне за наслаждениями, новыми впечатлениями теряет всякое представление о добре и зле, попирает христианскую мораль, превращается в апофеоз самоутверждающейся личности, разрушающей все преграды на пути своей преступной страсти. Чтобы уйти от страданий жизни, он становится зрителем своей собственной жизни, которую он подменяет искусством, пытается, используя красоту, сделать себя совершенным, но совершенство оказывается только лишь внешним атрибутом убожества душевного. В романе, О. Уайльд устами одного из главных своих персонажей лорда Генри Уоттона выражает свое отношение к окружающему его социуму. Многие склоны верить, что филантроп это человеколюб, который искренне помогает бедным и нуждающимся. О. Уайльд представляет свое диаметрально противоположное видение псевдоблагородных людей. 140 |
данной фразы прямо противоположна значениям отдельных слов, ее составляющих. Адекватное понимание всей дроби становится возможным при расшифровке смысла, заложенного в элементах интертекстуальности, выраженных реминисценцией на великие имена в истории человеческой религии и культуры: Будда, М агом ет и Ш експир. Если же читатель при обращении к собственному опыту общения с элементами культуры, не найдет там необходимой информации, то, прибегнув к технике проблематизации, он с высокой вероятностью выйдет на еще одну технику понимания актуализацию знаний в виде их пополнения. В противном случае, все последующее содержание речи героя будет восприниматься как просто недовольство лечением. И вывод, к которому в конце концов приходит Коврин, будет казаться вполне правомерным: «Доктора и добрые родственники в конце концов сделаю т то , что человечество отупеет, посредственность будет сч и таться гением и цивилизация погибнет». Обращение читателя к собственному опыту коммуцирования с подобными людьми в сочетании с техникой распредмечивания помогает усмотреть не столько смысл, который вкладывал в свои слова сам герой, он эксплицирован в средствах текстопостроения. Эта техника дает возможность построить социально-адекватный личностный смысл, смысл-умозаключение о разрушительной силе неоправданного самомнения, уверенности посредственности в собственной гениальности. Нас убеждает в этом и последующий текст повести, в котором автор фиксирует все то, что осталось после Коврина: Таня, его жена «обратилась в ходячие ж ивы е мощи», в ней «все у ж е умерло, кроме больших, пристально вглядывающихся, умных глаз». Это то, что происходит в реальной жизни вопреки «вечной правде», воплощенной в насмешливых словах Коврина, внимательное восприятие которых заставляет усомниться даже в его культурно-исторической эрудиции. Так ли хорошо он знает реальный предмет аллюзии? «Таня села на постель и положила голову на подушку. 228 |