|
возникает представление «посредственным людям легче добиться успеха в обществе», а в поясе чистого мышления поэма «тщеславие общества», что помогает усмотреть не столько смысл, который вкладывал в свои слова сам герой, он эксплицирован в средствах текстопостроения, но и дает возможность построить социально-адекватный личностный смысл, смыслумозаключение о разрушительной силе неоправданного самомнения общества, уверенности посредственности в собственной гениальности. Применяя технику актуализации знаний, мы понимает, что О. Уайльд характеризует общество, которое его окружает, в нем все фальшиво и неискренно, оно лишено искренних чувств и привязанностей, составляющих подлинную красоту человеческих отношений. Внутренний облик общества позволяет представить изнанку общественных нравов, лицемерие, зависть и расчетливость, царящие в английских «сливках общества». И для того чтобы выжить в подобном обществе, нужно стать посредственностью, приняв его правила. Любая форма исключительности в человеке вызывает лишь нападки и ненависть со стороны бездарной, безликой общественности, поскольку из-за своей невежественности она неспособна оценить и принять талант настоящего гения. Эксплицированный средствами прямой номинации смысл «посредственность залог успеха» не удается построить на основе анализа текстообразующих средств, конфигурация связей и взаимоотношений между ними предполаг ает усмотрение прямо противоположного смысла «пошлость» и «фальшь». Но в своей характеристике членов английского высшего общества пафос О. Уайльда не обходится и без иронических замечаний: «Opposite was the Duchess of Harley; a lady of admirable good-nature and good temper, much liked by everyone who knew her, and of those architectural proportions that in women who are not Duchesses are described by contemporary historians as stoutness» (The Picture of Dorian Gray 1994: 47). «Напротив сидела герцогиня Чарли, очень любимая всеми, кто ее знал, дама в высшей степени кроткого и веселого нрава и тех архитектурных 146 |
данной фразы прямо противоположна значениям отдельных слов, ее составляющих. Адекватное понимание всей дроби становится возможным при расшифровке смысла, заложенного в элементах интертекстуальности, выраженных реминисценцией на великие имена в истории человеческой религии и культуры: Будда, М агом ет и Ш експир. Если же читатель при обращении к собственному опыту общения с элементами культуры, не найдет там необходимой информации, то, прибегнув к технике проблематизации, он с высокой вероятностью выйдет на еще одну технику понимания актуализацию знаний в виде их пополнения. В противном случае, все последующее содержание речи героя будет восприниматься как просто недовольство лечением. И вывод, к которому в конце концов приходит Коврин, будет казаться вполне правомерным: «Доктора и добрые родственники в конце концов сделаю т то , что человечество отупеет, посредственность будет сч и таться гением и цивилизация погибнет». Обращение читателя к собственному опыту коммуцирования с подобными людьми в сочетании с техникой распредмечивания помогает усмотреть не столько смысл, который вкладывал в свои слова сам герой, он эксплицирован в средствах текстопостроения. Эта техника дает возможность построить социально-адекватный личностный смысл, смысл-умозаключение о разрушительной силе неоправданного самомнения, уверенности посредственности в собственной гениальности. Нас убеждает в этом и последующий текст повести, в котором автор фиксирует все то, что осталось после Коврина: Таня, его жена «обратилась в ходячие ж ивы е мощи», в ней «все у ж е умерло, кроме больших, пристально вглядывающихся, умных глаз». Это то, что происходит в реальной жизни вопреки «вечной правде», воплощенной в насмешливых словах Коврина, внимательное восприятие которых заставляет усомниться даже в его культурно-исторической эрудиции. Так ли хорошо он знает реальный предмет аллюзии? «Таня села на постель и положила голову на подушку. 228 возникая в первый раз при описании катания хлебных шариков героем, а второй раз сопутствует его сидению и одновременному плаванию в жестяной ванне. Благородство идеи как таковой упирается в полное непонимание и невнимание к ней не только со стороны окружающих, но и на превратное понимание того, что и как нужно делать во имя ее воплощения самим героем. Ирония авторской позиции становится особенно очевидной при использовании читателем техники самоопределения в ином альтернативном мире усмотренных смыслов. Эксплицированный средствами прямой номинации смысл «спасение человечества» не удается построить на основе анализа текстообразующих средств, конфигурация связей и взаимоотношений между ними предполагает усмотрение прямо противоположного смысла «пошлость» и «фальшь». Очень часто авторы с целью усиления воздействия создаваемого ими художественного образа вводят в текст совершенно сознательно элементы интертекстуальности, придающие тексту свойство многослойности. Особенно часто это происходит за счет различного рода аллюзий на мифологических героев и события. Этим приемом пользуется и Лоуренс в рассказе «Самсон и Дал ила»: The woman stood histrionically at the end o f the bar, and exclaimed: “That man refuses to leave the house, claim s he’s stopping the night here. You know very w ell I have no bed\ don't you? And this house doesn't accommodate travellers. Yet he’s going to stop in spite o fa ll! But not while I yve drop o f blood in my body, that I declare with my dying breath. And not if you men are worth the name o f men, and w ill help a woman as has no one to help her. ” H er eyes sparkled. her face was flushed pink. She was drawn up like an Amazon. Само название этого рассказа “Samson and D elilah ” уже представляет собой аллюзию на библейский сюжет, согласно которому легендарный силач, судья Самсон полюбил филистимлянку Давиду, а она подкупленная властью заманила его к себе в дом, чтобы выведать, в чем сила Самсона. Даниле это удалось, она остригла его волосы, лишив его таким образом силы. Самсону 231 |