Проверяемый текст
Макеева Марина Николаевна. Риторика художественного текста и ее герменевтические последствия (Диссертация 2000)
[стр. 162]

герои.
Вероятно, для О.Уайльда жить в гармонии с обществом, которое он презирает за его неистребимую лживость, подобно насилию над личностью.
Ему было душно в атмосфере кризисной эпохи, он презирал духовное убожество буржуазно-аристократической Англии, тяготился ее лицемерной моралью, проповедовавшей «семь смертных добродетелей», и презирал как снобизм терявшей свои господствующие позиции аристократии, так и фальшивые ценности все горделивее поднимавших голову буржуа.
«There are only two kinds of people who are really fascinating people who know absolutely everything, and people who know absolutely nothing» (The Picture of Dorian Gray 1994: 99).
«Только два сорта людей по-настоящему интересны те, кто знает о жизни все решительно, и те, кто ничего о ней не знает...» (Портрет Дориана Грея 1993: 76).
При рецепции пафоса данного парадокса фиксация рефлексии происходит во всех трех поясах.
Множественность фиксаций рефлексий в поясе мысли-коммуникации, обусловленная множественностью средств текстообразования перевыражается в поясах мыследействования и чистого мышления.
Мы обнаруживаем некоторое непонимание с нашей стороны, поскольку смысл, заложенный в данной фразе, противоречит здравому смыслу.
Проблематизация может в данном случае выражаться постановкой вопроса самому себе: «А так же ли и
я отношусь к людям? 11а такие же ли категории разделяю их я?» Ответ на этот вопрос очень важен для последующей рефлексии читателя, его приятия или неприятия авторской точки зрения на поставленную проблему.
Для понимания мотивов авторского разделения людей мы воспользуемся техниками актуализации знаний и интендироваиия.
Смысл-оценка высказывания понимается нами как уайльдовская критика посредственности и банальности, которая занимает так много места в жизни.
Голос автора звучит в унисон с его героем.
Лорду Генри интересны лишь незаурядные, яркие личности и те, кто еще не имеет четко осознанной жизненной позиции, а потому 162
[стр. 224]

существительное attachment, дополненное определением tight.
Сначала автор говорит о, казалось бы, естественной необходимости для всех человеческих существ “set their claws in something” (вцепиться во что-то, за что-то схватиться), то потом он уже обращается к читателям, вводя местоимение you.
Именно этот авторский прием смены фокуса авторского видения, с общего плана на частный, заставляет читателя почувствовать не только смену ритма, но и обратиться при рецепции начала отрывка к технике переживания сходных смыслов, которая сочетается с техникой проблематизации.
Проблематизация может в данном случае выражаться постановкой вопроса самому себе: «А такой же ли я?
Тоже ли я цепляюсь, чтобы удержаться в жизни?» Ответ на этот вопрос очень важен для последующей рефлексии читателя, его приятия или неприятия авторской точки зрения на поставленную проблему.
Таким образом местоимение you переходит из класса средств текстопостроения в класс средств текстообразования.
Рассказчик рассуждает об истинной сущности понятия «свобода», оформляя их текстуально как несобственно прямую речь: То be 1‘fre e ”, to be (И тут мы сталкиваемся по воле автора с парадоксом: для всех идеалистов fo r a ll idealists, как ни прискорбно, свобода оборачивается несвободой: A f u ll and beautiful life ” means a tight attachment to something.
В результате они все оказываются к чему-то очень плотно прикрепленными, если ж нет, то их настигнет скука or else a certain boredom supervenes.
Смысл «прикрепленность» растягивается при рефлексивном восприятии средств текстообразования, обрастает новыми ноэмами.
Все это подводит читателя к восприятию метафоры, в которой метания «идеалистов», их искания «стержня жизни» уподоблены беспомощному шатанию на ветру молодых, тонких побегов виноградной лозы до тех пор, пока те не уцепятся за опору, чтобы по ней тянуться к живительным солнечным лучам there is a certain waving o f loose ends upon the a ir, like the waving, yearning tendrils o f the vine that 224

[Back]