|
ния художественности. Свобода понимания, с одной стороны, задается возможным пространством понимания текста, а, с другой ограничивается полем текста и «заключается не в произвольном понимании, а в его культуре, определяемой формированием всех возможных граней смысла, в том числе и идейных интервалов именно как интервалов, то есть взаимно противоречивых, но равновозможных смыслов» (Галеева 1999: 108). Итак, понимание, в терминах данного исследования это совмещение горизонта вопроса, заданного автором в процессе риторического акта создания текста с горизонтом ответа, полученного читателем в ходе герменевтического акта при рецепции текста. Художественное произведение не копирует действительность, но создает особую эстетическую реальность, существующую и развивающуюся по своим законам. Здесь действуют люди, созданные воображением художника, подчиненные его замыслу, детерминированные его пониманием реальности и человека. Силой воображения и с опорой на жизненный опыт реципиент создает свой, близкий и понятный ему образ представленного героя. Способ понимания художественного произведения творческий процесс. Здесь происходит не только постижение смысла произведения, но и порождение новогоt смысла, в создании которого обнаруживается слитность, взаимосвязь духовного бытия понимающего и понимаемого, художественного вымысла и реального бытия воспринимающего его человека. Соприкосновение с произведениями искусства не только дает новое знание, но и способствует формированию самого понимающего субъекта, открывает простор новым творческим актам созидания нового смысла. Так, М.Ю Лотман писал, что автор «превращает читателя на время чтения в человека той степени знакомства с автором, которую автору будет угодно указать. Соответственно автор изменяет объем читательской памяти, поскольку, получая текст произведения, аудитория, в силу конструкции человеческой памяти, может вспомнить то, что ей было неизвестно» (Лотман 64 |
Каждый художественный текст есть творческое выражение личностных смыслов его автора в соответствии с принятым в обществе риторическим идеалом, и это выражение, наверное, можно считать конечной целью деятельности любого писателя. Наличие реципиента-читателя, конечно, подразумевается автором, но он, тем не менее, далеко не всегда пытается сделать текст абсолютно доступным для него, поступая чаще всего неосознанно. Очевидно, что воздействие текста на адресата (аудиторию) реализуется при помощи определенных механизмов, регулирующих эти взаимоотношения и, в известной мере, предопределяющих возможный р и т о р и ч е с к и й э ф ф е к т . Риторический эф ф ект, производимый конкретным текстом на реципиента, определяется как потенциальная возможность текста воздействовать на рефлексию реципиента в качестве фактора, задающего ее возможное направление. Главным риторическим эффектом взаимодействия текста и его получателя выступает способность текста воздействовать на облик аудитории, к которой он обращен. «Явление это связано с тем, что всякий текст" содержит в себе то, что мы предпочли бы называть образом аудитории, и что этот образ аудитории активно воздействует на реальную аудиторию, становясь для нее некоторым нормирующим кодом. Этот последний навязывается сознанию аудитории и становится нормой ее собственного представления о себе, переносясь из области текста в сферу реального поведения культурного коллектива» (Лотман, 1992:161). Так, М.Ю. Лотман писал, что автор «превращает читателя на время чтения в человека той степени знакомства с автором, которую автору угодно будет указать», и далее следует совершенно парадоксальное завершение фразы, «Соответственно автор изменяет объем читательской памяти, поскольку, получая текст произведения, аудитория, в силу конструкции человеческой памяти, может вспомнить то, что ей было неизвестно» (Лотман, 1992:165). Другими словами, опытный читатель способен достроить неявные связи и усмотреть имплицитно указанные в тексте смыслы. 27 существующее в чистой возможности, а интенциональное» (Богатырев, 1998:16), берущее начало как из характера самого текста, так и из характера пробужденной им рефлексии. Интенциональность это свойство, присущее сознанию человека, тогда интерсубъективное это то, что может быть духовно освоено и коммуцировано личностью. Художественный текст при этом мыслится соразмерным способности человека к деятельностному пониманию и интерпретации, базирующейся на опыте бытия в мире и культуре. При понимании имеет место стремление реципиента к освоению содержательности текста. О с в о е н и е с о д е р ж а т е л ь н о с т и предполагает обращение всего опыта реципиента на текст и принятие его содержательности настолько, чтобы она стала частью его субъективности, затем разделение содержательности, отражающей чужой опыт, и согласование нового опыта с собственным, для того, чтобы далее выбрать из этого разделения (неявно протекающего анализа) необходимое для собственной деятельности. Всю содержательность художественного текста нельзя понять вне процесса понимания. Художественный текст способен задавать некоторый г о р и з о н т понимания, который может расширяться по мере приучения к пониманию, освоения рациональных техник, обеспечивающих успешное течение этого познавательного процесса. Так, полнота понимания однажды была определена как «горизонт горизонтов» (Kuhn, 1962:120). Однако оказывается, что чем художественнее текст, тем шире задаваемый им горизонт и тем труднее он для понимания. Пространство, образованное горизонтом понимания, включает все сущностные параметры художественного текста. Трудность понимания предполагает «рефлективную задержку» (Литвинов, 1992) как способ освоения художественности. Свобода понимания, с одной стороны, задается возможным пространством понимания текста, а с другой ограничивается полем текста и «заключается не в произвольном понимании, а в его культуре, определяемой формированием всех возможных граней смысла, в том числе и идейных интервалов именно как интервалов, то есть взаимно противоречивых, но равновозможных смыслов» (Галеева, 1999:108). 61 Всем своим существованием и востребованностью художественный текст задает своему реципиенту вопрос: «О чем я?» И горизонт этого вопроса будет тем шире, чем художественнее текст. Горизонт ответа реципиента имеет тенденцию к расширению по мере освоения содержательности текста. П онимание, в терминах данного исследования это совмещение горизонта вопроса, заданного автором в процессе риторического акта создания текста с горизонтом ответа, полученного читателем в ходе герменевтического акта при рецепции текста. Давая такое определение, мы не претендуем ни в коей мере на его всеобъемлющий характер, поскольку вряд ли вообще можно дать твердое и окончательное определение пониманию. Это объясняется также и тем, что постижение сущности понимания текстов это не поиск «окончательного определения», а выявление различий и значимых противоположностей в отношениях «человек текст человек». Реципиент художественного текста должен обладать герменевтическими готовностями, сочетать в себе качества человека внимающего, обладающего достаточной филологической культурой и развитой языковой личностью (модель языковой личности была предложена Г.И. Богиным. См. Богин, 1984) для того, чтобы достичь полноты понимания предложенного для рецепции текста. Высший уровень понимания это постижение содержательности художественного текста, т.е. максимальное совмещение горизонтов вопроса и ответа, приводящее к выявлению художественной идеи, вне зависимости от того дана, ли она в тексте эксплицитно или присутствует имплицитно. Художественная (эстетическая) идея трактуется по определению И. Канта как «то представление воображения, которое дает повод много думать, причем, однако, никакая определенная мысль, то есть никакое понятие не может быть адекватным ему» (Кант, 1966:320). Интересно замечание А. Ш опенгауэра о том, что художественная идея действует на всякого лишь по мере его собственного интеллектуального достоинства, именно поэтому «наипревосходнейшие 62 |