Во-первых, в структурно-функциональном плане государственноконфессиональная безопасность на Северном Кавказе входит в ряд специфических явлений. Сама по себе безопасность существует лишь как элемент той или иной нормативно-регулятивной системы; он не возвышается над ней, не привносится в нее, но выступает как одна из форм действующих в обществе нормативных регуляторов —правовых, моральных, религиозных и иных обычаев. Обычай в качестве формы заключает в себе социальную норму или комплекс норм, которые являются одновременно моральными и правовыми, моральными и религиозными, правовыми и политическими и т.п. В таких случаях обычай несет на себе отпечаток нормативного синкретизма, который в древности был ведущим признаком соционормативной культуры, а в наше время сочлененность (слитность) социальных норм, принадлежащих к различным видам, хотя и сохраняется, редко выступает объектом специального изучения, потому что нормативные исследования строго дифференцированы 88 и сосредоточены только на своем отдельном предмете . Обычай относится к норме как форма к своему содержанию. Он является единственным источником, универсальной формой древнего права. Позднее появляются зачатки таких правовых форм, как судебный прецедент или нормативный договор, которые формировались в рамках некоторых бесписьменных культур в тесной связи с обычаями и на их базе. Прецедент возник в процессе применения обычая в родовых и общинных судах, а договоры между племенами и общинами нередко принимали вид «компромисса» обычаев различных, вовлеченных во взаимоотношения групп. Не менее важным, чем норма, структурным элементом обычая является установка психики и сознания на совершение определенных необходимых и обязательных действий на коллективном и индивидуальном уровнях. О древ-88 88 Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие. М., 2002. С. 99. 113 |
против инцеста, запрещения спариваться внутри клана, нормы строгой супружеской верности, сексуального поведения в обществе. Признаком правовых обычаев, по Б.Малиновскому, является их санкционированность; «Они должны быть юридически санкционированы, то есть оснащены некоторым механизмом принуждения или действенности не просто в форме наказания, но также и через строго позитивное побуждение к уступчивости»1. Следовательно, правовой обычай по определению своему есть обычай санкционированный. В структурно-функциональном плане правовой обычай входит в ряд специфических явлений. Сам по себе обычай существует лишь как элемент той или иной нормативно-регулятивной системы; он не возвышается над ней, не привносится в нее, но выступает как одна из форм действующих в обществе нормативных регуляторов правовых, моральных, религиозных и иных. Поэтому нет и не может быть абстрактных обычаев, или просто обычаев, или обычаев вообще; они всегда «какие-то» то есть правовые, что обычай в качестве формы заключает в себе социальную норму или комплекс норм, которые являются одновременно моральными и правовыми, моральными и религиозными, правовыми и политическими и тому подобными. В таких случаях обычай несет на себе отпечаток нормативного синкретизма, который в древности был ведущим признаком соционормативной культуры, а в наше время сочлененность (слитность) социальных норм, принадлежащих к различным видам, хотя и сохраняется, редко выступает объектом специального изучения, потому что нормативные исследования строго дифференцированы и сосредоточены только на своем отдельном предмете. Обычай явление, относящееся к традиции, традиционный феномен. В литературе эти понятия иногда отождествляются. Г.В. Мальцев отмечает, что «Соотношение между ними, скорее всего, можно охарактеризовать как связь между родовым и видовым понятиями; обычай это вид традиции, но вид 1Малиновский Б. Указ. Сон. С.27. 69 стой набор действий; они соединены, как правило, с подлинно художественным вкусом, за ними стоит анонимное, тщательно отработанная временем режиссура. Специфика информации мифа или предания уводит нас в область раннего художественного творчества, мифотворчества как способности древних людей представлять мир в фабулах и образах. Но в любом случае традиционные формы передачи социальной информации несли в концентрированном виде общественный опыт, собираемый многими поколениями по крупицам и потому казавшийся людям тех эпох чрезвычайно ценным. Обычай относится к норме как форма к своему содержанию. Он является единственным источником, универсальной формой древнего права. Позднее появляются зачатки таких правовых форм, как судебный прецедент или нормативный договор, которые формировались в рамках некоторых бесписьменных культур в тесной связи с обычаями и на их базе. Прецедент возник в процессе применения обычая в родовых и общинных судах, а договоры между племенами и общинами нередко принимали вил «компромисса» обычаев различных, вовлеченных во взаимоотношения групп. Во всяком случае применительно к прошлым обществам и культурам можно говорить о господстве обычая в соционормативной сфере, которая долго сохранялась в период существования ранних государств и раннефеодальных обществ. Нее менее важным, чем норма, структурным элементом обычая является установка психики и сознания на совершение определенных необходимых и обязательных действий на коллективном и индивидуальном уровнях. О древнем правовом обычае, как и о современном, можно сказать, что в нем неизменно пребывает юридическая норма и в то же время заключено правосознание в его элементарном раздвоении на интеллектуальные и психологические компоненты. К характеристике древнего обычая легче всего подойти со стороны коллективной психологии, обозначив его как привычку, приводящую в движение обычно-правовую норму. Под обычаем понимали «юридическую норму, сила которой основана не на предписании государственной власти, а на привычке к ней народа, на долговременном применении ее в практике в 72 |