|
щимся на отработанные мотивационные схемы, а иногда и вовсе не нуждающимся в какой-либо мотивации и борьбе мотивов. Правовой обычай как нормативный феномен заключает в себе правило поведения, норму-веление, норму-императив, содержание которой было известным с давних пор, запечатлено в устно передаваемом от поколения к поколению «тексте» данного обычая. Он мог представлять собой одно или несколько требований к поступкам, которые становились обязательными для исполнения в определенных ситуациях. Если содержание обычая —это неписаная норма, то надо признать, что последняя уже полностью подпадает под теоретико-правовое определение, согласно которому юридическая норма есть общеобязательное правило поведения многократного применения, адресованное всем участникам правового общения. Более того, обычно-правовая норма отвечает внешним структурным признакам, «трехчленной схеме», принятой сегодня теорией права относительно юридической нормы, выраженной в законе. В самом деле, у обычая есть гипотеза, т.е. обозначены условия, при которых его реализация является самоочевидной и необходимой. Диспозицию нормы составляли требования и веления, которым должно удовлетворять поведение субъекта в гипотетической ситуации. И, наконец, подобно современному закону, обычай предусматривал неблагоприятные последствия (негативные санкции) за нарушение или неисполнение нормы. Нормы обычая, как и все другие правовые нормы, выражали дозволения и запреты, стимулировали, с одной стороны, известные действия, а с другой —вносили элементы ограничений в поведение групп и индивидов. В обычном праве, кроме того, содержится масса предписаний, довольно четких указаний относительно того, что и как нужно делать, если наступит гипотетическая ситуация. 116 |
качестве нормы, имеющей в глазах народа обязательственную силу»*1. А.И. Першиц определяет обычай как опривыченную, традиционную норму2. Если обычай норма, сложившаяся в следствие ее фактического применения в течение длительного времени, то он не может не быть и привычкой, психологически усвоенным поведенческим стереотипом, опирающимся на отработанные мотивационные схемы, а иногда и вовсе не нуждающимся в какойлибо мотивации и борьбе мотивов. Ведь привычное поведение само собой разумеется, оно не требует глубоких раздумий и мучительного выбора различных альтернатив. Под привычкой или навыком поведения понимают способность человека автоматизировать волевые действия в какой-то части, значительной или незначительной, совершать поступки как бы по проторенной мотивационной колее. Если говорить о привычке в структуре обычая, то она есть не только реальность, существующая на уровне индивидуальной психологии; простые привычки умирают вместе с их носителями, людьми, а обычаи сохраняют свою силу для многих поколений. Речь может идти о коллективных, общественных привычках, несводимых к сумме или совпадению индивидуальных переживаний. В нормативной среде и сфере обычаев, действительно, существует определенный социально-психологический феномен объективного порядка, который предшествует индивидуальному восприятию нормы, оказывает мотивационное давление в пользу ее реализации. Правовой обычай как нормативный феномен заключает в себе правило поведения, норму веление, норму императив, содержание которой было известным с давних пор, запечатлено в устно передаваемом от поколения к поколению «тексте» данного обычая. Он мог представлять собой одно пли несколько требовании^ поступкам, которые становились обязательными для исполнения в определенных ситуациях. Если содержание обычая это неписаная норма, то надо признать, что последняя уже полностью подпадает под теоретико-правовое определение, согласно которому юридическая норма ’ См. напр.: Хвостов В.М. История римского права. М., 1908. C.7I 1 Першиц А.М. История первобытного общества. М., 1988. С. 448. 73 есть общеобязательное правило поведения многократного применения, адресованное всем участникам правового общения. Более того, обычно правовая норма отвечает внешним структурным признакам, «трехчленной схеме», принятой сегодня теорией права относительно юридической нормы, выраженной в законе. В самом деле, у обычая есть гипотеза, т. е. обозначены условия, при которых его реализация является самоочевидной и необходимой. Диспозицию нормы составляли требования и веления, которым должно удовлетворять поведение субъекта в гипотетической ситуации. И, наконец, подобно современному закону, обычай предусматривал неблагоприятные последствия (негативные санкции) за нарушение или неисполнение нормы. Нормы обычая, как и все другие правовые нормы, выражали дозволения и запреты, стимулировали, с одной стороны, известные действия, а с другой вносили элементы ограничений в поведение групп и индивидов. В обычном праве, кроме того, содержится масса предписаний, довольно четких указаний относительно того, что и как нужно делать, если наступит гипотетическая ситуация. Мы видим, что в древности структурная схема права была выражена столь же полно, как и в современных правовых системах, и в этом смысле нет никаких оснований говорить об онтологической неполноте, неполноценности, незрелости обычного права по сравнению с современным. Особенность, может быть, состоит в том, что институты обычного права опираются на человеческий менталитет, который интегрирует эмпирическую логику (логику причинно следственных связей), ценностную и нормативную логику с наиболее яркими образцами мистики, анимизма, иррационального постижения мира. Подобного смешения типов мышления современное права, конечно, не знает. * Особенность обычно-правовой нормы состоит в совпадении качеств, определяющих ее действительность и действие. В древних обществах господствовал принцип: если норма действует, значит она действительна. Недействующий или плохо действующий закон нашего времени, как бы к нему не относились, продолжает быть правом вплоть до официальной отмены, но 74 |