|
но-народным управлением, казались им орудием этой двойной классовой эксплуатации. Тезис о классовой природе всякого права оставался краеугольным камнем теории советского правоведения на протяжении всего существования советской власти. Принятое до революции деление юриспруденции на современные правовые системы типа законодательства Российской империи и более примитивные народные обычаи «инородцев» надолго было заменено делением права по классовому признаку на законы феодального, буржуазного и социалистического государства. При этом реальная судебная политика государства в 20—80-е годы не раз и резко менялась. По совету ученых и по некоторым политическим соображениям, правительство РСФСР неоднократно пыталось поставить местные правовые институты на службу советской власти. Раннюю советскую правовую политику в Дагестане во многом определило негативное отношение большевиков к дореволюционному обычному праву. В начале 20-х годов они всячески искали союза с революционным движением горцев-мусульман. Поэтому в советских судебно-административных реформах того времени ставка была сделана на поддержку шариата, отделить который от элементов адата было практически невозможно. Отрицание существующего порядка и создание нового закона в России привели к фундаментальным переменам в праве на Кавказе, они неизбежно сплетались с фундаментальными переменами религиозного, культурного характера. Восстановление шариатской юрисдикции в советское время означало перенесение больших разделов адатского и мусульманского права в революционное правосудие, по крайней мере, на ее национальных окраинах. Функции дореволюционных сельских словесных судов переходили к сельским шариатским судам, окружных народных судов —к окружным шариатским судам. В 1923 г. последние были введены во всех окружных центрах. 126 |
сульманскими подданными имел любопытные параллели за рубежом. Системы, подобные военно-народному управлению в Дагестане, существовали в XIX в. в английских и французских колониях в Индии, на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Архивные источники свидетельствуют, что при подготовке судебно-административной реформы 60-х годов российские чиновники тщательно изучали опыт Англии и Франции. Российская октябрьская революция 1917года представляла собой и отказ от старой правовой системы, которую эта революция заменила или радикально изменила. Один из первых декретов большевиков гласил, что вся дореволюционная правовая система отменяется. Вследствие этого надлежало применять только декреты нового правительства, а пробелы в законодательстве следовало заполнить «революционным правосознанием». В.И. Ленин и другие теоретики советских реформ полагали, что живущие здесь мусульмане и прочие «инородцы» находятся под двойным гнетом российских колонизаторов и собственных феодалов и капиталистов. Причем те нормы местного адата, которые были узаконены при дореволюцион* ных российских властях, как, например, в случае с военно-народным управлением, казались им орудием этой двойной классовой эксплуатации. Большевики исходили из положения К. Маркса: «Обычное право, как отдельная область, наряду с законом, имеет... разумное оправдание лишь там, где право существует наряд)' и помимо закона, где обычай есть предвосхищение закона»1. Тезис о классовой природе всякого права оставался краеугольным кам• нем теории советского правоведения на протяжении всего существования Советской власти. Принятое до революции деление юриспруденции на современные правовые системы типа законодательства Российской империи и более примитивные народные обычаи «инородиев» надолго было заменено делением права по классовому признаку на законы феодального, буржуазно1Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. ТД. С.228. 101 го и социалистического государства. При этом реальная судебная политика государства в 20-80-е годы не раз и резко менялась. По совету ученых и по некоторым политическим соображениям правительство РСФСР неоднократно пыталось поставить местные правовые институты на службу Советской власти. Раннюю советскую правовую политику в Дагестане во многом определило негативное отношение большевиков к дореволюционному обычному праву. В начале 20-х годов они всячески искали союза с революционным движением горцев-мусульман. Поэтому в советских судебно-административных реформах того времени ставка была сделана на ♦ поддержку шариата, отделить который от элементов адата было практически невозможно. Отвержение существующего порядка и создание нового закона в Росии привело к фундаментальным переменам в праве на Кавказе, они неизбежно сплетались с фундаментальными переменами религиозного, культурного характера. Восстановление шариатской юрисдикции в советское время означало • перенесение больших разделов адатского и мусульманского права в революционное правосудие, по крайней мере, на ее национальных окраинах. Следовательно, при изучении российской правовой и социокультурной системы того периода следует иметь в виду, что многие элементы адата и шариата перешли в российское (советское) право. Еще более важно, что право и правовые учреждения северокавказских народов, хотя они и имели национальный характер, тем не менее, дейст» вовали в рамках правовой системы российской державы. Функции доревблюционных сельских словесных судов переходили к сельским шариатским судам, окружных народных судов к окружным шариатским судам. В 1923 г. последние были введены во всех окружных центрах. Советские шарсуды унаследовали немало черт местного дореволюционного права и судебного процесса. Во-первых, состав сельского шарсуда почти не отличался от словесного. В него входили имам соборной мечети 102 |