|
(мухтасибун), которое будет карать виновных в продаже и употреблении алкоголя, табака и наркотиков116. Несмотря на принципиальные расхождения с «ваххабитами», схожей позиции придерживаются и «традиционалисты» —умеренно настроенные имамы, официально признанные федеральными и дагестанскими властями. В практике ярко отражается двойственность отношения к шариату современной мусульманской элиты Дагестана и Северного Кавказа. С одной стороны, шариатское правосудие представляется несравненно более действенным, чем светские государственные суды. С другой —почти на уровне подсознания сказывается влияние норм жизни в светском обществе —казнь и телесные наказания по мусульманскому праву воспринимаются как нечто дикое и несуразное для конца XX столетия. В российском общественном мнении шариат вызывает не только надежду, но и страх. Интересно отметить, что как страх перед шариатскими су4 дами, так и надежда на их введение основаны на одном и том же мифе о шариате. И его сторонники, и его противники обычно сводят шариат к некоторым элементарным нормам мусульманского уголовного права. Огромное поле религиозных и правовых норм, на котором в действительности строится мусульманское право (ал-фикх), остается за рамками дискуссии. Ведь шариат включает в себя также брачно-семейное, торговое, международное и прочие отрасли права. В целом это чрезвычайно гибкая правовая система, способная f 17 приспосабливаться к самым различным типам общественного устройства . Во-первых, большинство участников дискуссии имеют смутное представление о специфике бытования мусульманского права на средневековом и дореволюционном Северном Кавказе. Они не отмечают и не замечают существенных различий между шафиитской правовой школой, традиционно гос-*1 116 Ислам и политика на Северном Кавказе // Северокавказское обозрение ЦСРИ и ИППК при РГУ. Ростов н/Д, 2001. Вып. 1. 117 Добаев И.П. Исламский радикализм. Ростов н/Д, 2003. С. 156. 134 |
'1 интеграции с зарубежным исламским миром. Только шариат способен спра7 виться с ростом преступности и социальной нестабильности в таких «горя7 чих точках» постсоветской России, как Северный Кавказ. Такие надежды характерны в целом для постсоветских мусульман. Крайнюю позицию в вопросе о шариате занимают сторонники радикально-реформаторского движения в исламе — северокавказские «ваххабиты», — выступающие за «очищение» постсоветского мусульманского общества от «не дозволенных исламом новшеств» (бида') и за возвращение к пра. 7 вовым нормам времен праведных первых мусульман (ал-аслаф, араб. мн. от ас-салаф). По их мнению, необходимо превратить Северный Кавказ в исламское государство с шариатскими судами и полицией нравов (мухтасибун), 7 которая будет карать виновных в продаже и употреблении алкоголя, табака и наркотиков. Только подобные радикальные меры могут очистить северокавказское общество от преступников и многобожников (мушрикун) и вернуть его в «золотой век» чистого ислама времен пророка Мухаммеда и «праведных» халифов. Так считал, например, крупнейший идеолог «ваххабитов» на * Северном Кавказе Багаутдин Кебедов (или Багаутдин Мухаммад)1. ■I 7 Несмотря на принципиальные расхождения с «ваххабитами», сходной • ; позиции придерживаются и «традиционалисты» — умеренно настроенные : имамы, официально признанныефедеральными идагестанскимивластями. 77 Наиболее отчетливо и ярко ихточку зренияпо этому вопросувыразил бывший председатель ДУМД, дагестанский муфтий С.-М.Абубакаров. Незадолго до своей гибели в августе 1998г. он говорил в интервью корреспонденту «Из* вестий»: «Помните, смертная казнь но решению шариатского суда в Чечне? (Речь идет о показанном в апреле 1997 г. по российскому телевидению расстреле > . 7 подозреваемых в похищении заложников двух человек по приговору одного из шариатских судов в г. Грозном). Сколько шуму, повторов, душераздирающее что-то было! Даже те, кто был согласен с таким решением, и тот за7.7* ' Н.Г.-Религия. 24.11.1999. 119 думывался, все внутри переворачивалось. Но задуматься надо над другим. Что делать с теми, кто ворует людей, торгует ими как живым товаром, а иногда убивает и уже трупами торгует? Я рассматриваю шариатский суд — это средство профилактики других убийств, а не жестокость. Сегодня преступник знает, что за него договорятся, решат как-то, нет неотвратимости наказания. По шариату ответственность полная — разве это не хорошая профилактическая мера?»1. В этом высказывании ярко отразилась двойственность отношения к шариату современной мусульманской элиты Дагестана и Северного Кавказа. С одной стороны, шариатское правосудие представляется несравненно более действенным, чем светские государственные суды. С другой — почти на уровне подсознания сказывается влияние норм жизни в светском обществе — казнь и телесные наказания по мусульманскому праву (худуд, раджм) воспринимаются как нечто дикое и несуразное для конца XX столетия («душераздирающее», «все внутри переворачивалось»). Как ни странно, чисто светская публика, имеющая смутное представление о шариате, подобно «ваххабитам», гораздо категоричнее высказывается в поддержку введения шариатских судов. Отношение к шариату московской интеллигенции передает интервью А.Иванова, корреспондента одной из московских газет, с членом чеченской «шариатской гвардии» вскоре после трансляции по российскому телевидению публичных казней в Чечне. Репортаж под названием «Я искореняю зло» рассказывает о палаче из «шариатской гвардии», приехавшем в Москву выполнить приговор шариатского суда. Но у журналиста представитель этой презираемой всеми профессии вызывает нескрываемую'симпатию. Он рисует перед читателями образ сурового, фанатичного, но чистого и по-своему справедливого человека, свято следующего «горским традициям» чеченцев. Остановить карающий меч шариатского правосудия не может ни разложившаяся российская армия, ни одряхлевший постсоветский закон. Общий настрой интервью напоминает проци1Известия. 25.08.1998. 120 Время от времени центральные средства массовой информации тиражируют среди обывателей «шариатские страшилки», муссируя представление о шариатском суде как о сборище невежественных бородатых изуверов, стремящихся перерезать всех «неверных», фактические провоцируя исламои кавказофобию. По справедливому замечанию Р.Г.Абдулатипова, «на фоне войны в Дагестане и ухудшающейся обстановки на Северном Кавказе в целом в России укрепляется стереотипное представление о любом мусульманине как об исламском экстремисте»'. Под влиянием многолетней антимусульманской пропаганды советского времени все связанное с исламом пугает российского обывателя. Исламофобией сегодня заражены широкие слои российского общества, в первую очередь жители Центральной России. Интересно отметить, что как страх перед шариатскими судами, так и надежда на их введение основаны на одном и том же мифе о шариате, Основные его черты таковы. Во-первых, это предельно узкое понимание шариата как такового. И его сторонники, и его противники обычно сводят шариат к некоторым элементарным нормам мусульманского уголовного права (худуд). Огромное поле религиозных и правовых норм, на котором в действительности строится мусульманское право (ал-фикх), остается за рамками дискуссии. Ведь шариат включает в себя также брачно-семейное, торговое, международное и прочие отрасли права. В целом это чрезвычайно гибкая правовая система, способная приспосабливаться к самым различным типам общественного устройства. Большинство участников дискуссии имеют смутное представление о специфике бытования‘мусульманского права на средневековом и дореволюционном Северном Кавказе. Они не отмечают и не замечают существенных различий между шафиитской правовой школой, традиционно господствующей в Дагестане, Чечне и Ингушетии, и ханафитским мазхабом, издавна преобладающим на остальной территории Северного Кавказа и в других му-1 1Цит. по: Бобровников В О. Указ. соч. 271. 122 |