полнительной власти, защиты их экономических, политических, духовных интересов. В этой связи важно найти и наладить соответствующие механизмы осуществления этих прав. Признание «религиозной субъектности» ведет к формированию политических и конфессиональных принципов взаимоотношений этноса и власти. И, таким образом, на Северном Кавказе федерализм все более становится способом управления полиэтничным регионом. Здесь наиболее явно проявляет себя этнический принцип формирования и развития российского федерализма. Федерализм становится здесь, если можно так сказать, принципом этноконфессионального распределения власти между различными правосубъектами. 4 Не нужно быть пророком, чтобы предсказать усиление отделительных настроений в национальных республиках, если в федеральных властных структурах возобладает та концепция национальной политики, которая безоглядно сориентирована на европейские и североамериканские ассимиляционистские образцы федерализма и видит решение национальных вопросов в пренебрежении к традициям. В этом контексте необходимо четкое обозначение принципов, на которых консолидируется РФ. Во-первых, одна из наиболее универсалистских идеологий, торжествующих в России, мировая религия, будь то ислам или христианство, постоянно «национализируются». Однако, поддерживая Русскую православную церковь, не следует бояться и российского ислама. Он объединил и просветил многие народы тюрко-мусульманского мира в России. Помня, что Казань, например, долгое время была духовным и интеллектуальным центром тюркских народов Российской империи, нужно использовать этот потенциал, который восстановил бы роль тюрко-татарской интеллигенции как духовного лидера российского Востока. Необходимо выработать и провести в жизнь четко выверенную мусульманскую правовую политику. 91 |
192 Федерализм в России тельно мирного развития событий в национальных республиках Северного Кавказа, где сильны межнациональные противоречия и существуют сильные мононациональные движения, преследующие автономистские цели, но в составе России. Спецификой федеративных отношений полиэтнического региона Северного Кавказа является тот факт, что здесь этносы более активны как «субъекты права», и не всегда можно сводить их интересы к субъекту Федерации. Здесь чрезвычайно популярны были идеи федерализации (автономизации), образования многосоставных, многосубъектных республик в составе России (Кабарда и Балкария; Карачай и Черкесия; Кумыкия и Лезгистан; Ногайско-Казачья Республика и т.д.). С учетом «этнической субъектности» и их активности в ряде республик (Дагестан, Адыгея, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария) правовой статус этносов на представительство в органах власти закреплен законодательно. Таким образом, «этносы» здесь уже стали субъектами не только национальных, но и федеративных отношений. Однако нельзя сказать, что на сегодня выработаны достаточно эффективные механизмы осуществления этнической правосубъектности. Не ясным остается статус народов, оказавшихся в численном меньшинстве на своих этнических территориях. (кумыки, ногайцы, русские -терские казаки и др.) в результате нарушения этнодемографического баланса населения за последние 50-60 лет. Признание «этнической субъектности» ведет к формированию политических принципов взаимоотношений этноса и власти. И, таким образом, на Северном Кавказе федерализм все более становится способом управления полиэтничным регионом. Здесь наиболее явно проявляет себя этнический принцип формирования и развития российского федерализма. Федерализм становится здесь, если можно так сказать, принципом этнического распределения власти между различными правосубъектами. Особенностью российского федерализма, наиболее ярко выраженной в полиэтническом регионе Северного Кавказа, является то, что он объединяет в себе способ обустройства народов и территорий в едином государстве, а также метод выгстраивания цивилизованный межнациональный отношений. Не нужно быть пророком, чтобы предсказать усиление отделительных настроений в национальных республиках, если в федеральных властных структурах возобладает та концепция национальной политики, которая безоглядно сориентирована на евролиберальные и североамериканские ассимиляционистские образцы федерализма и видит решение национальных вопросов в развитии не национально-территориальной автономной государственности, а лишь в культурной автономии. 4. С общецивилизационной точки зрения следует несколько Федерализм в России 193 переосмыслить и такое понятие, как «национальный интерес». Говорить всерьез о едином национальном интересе или об иерархии национальных интересов можно только в случае, если нация (государство) выступает как «единство территории, населения и политической власти», что, в свою очередь, предполагает либо этническую гомогенность, либо наличие чрезвычайно мощной общенациональной идентичности. Такой нации в России нет. Нации здесь представляют собой поле взаимодействия конкурирующих субъектов, причем «пространство конкуренции» не ограничено масштабами нации, а покрывают собой региональный ансамбль. Формальные правительства уже не являются единственными субъектами интересов. Более того, зачастую они не являются даже наиболее значительными представителями своих наций. Все более и более активизируются «гипосубъекты» и «парасубъекты» региональной и международной политики. К таковым можно отнести, к примеру, Организацию Непредставленных Народов (ОНН), членами которой уже являются более сорока народов мира , в том числе абхазы, адыгейцы, кумыки, крымские татары, чеченцы и др. Поэтому национальный интерес уже не является ни суммой, ни компромиссом, ни даже балансом групповых интересов. Речь может идти об ансамбле интересов. В этом контексте необходимо четкое обозначение принципов, на которых консолидируется РФ. Во-первых, это никоим образом не должно быть этнически русское объединение с остальными народами в качестве «младших братьев». Во-вторых, почти столь же опасна пропаганда русской культуры в качестве идеального универсального объединителя других культур. Так как с точки зрения носителей других великих традиций, в частности, тюрко-исламской, универсализм русской культуры достаточно проблематичен. В-третьих, одна из наиболее универсалистских идеологий, торжествующих в России, мировая религия, будь то ислам или христианство, постоянно «национализируются». Однако, поддерживая русскую православную церковь, не следует бояться и российского ислама. Он объединил и просветил многие народы тюрко-мусульманского мира в России. Помня, что Казань, например, долгое время была духовным и интеллектуальным центром тюркских народов Российской империи, грех не использовать этот потенциал, помочь созданию университетского комплекса, который восстановил бы роль тюрко-татарской интеллигенции как духовного лидера Российского Востока. В-четвертых, необходимо выработать и провести в жизнь четко выверенную внутреннюю и внешнюю тюркскую политику, учитывающую этноцивилизационные интересы тюркских народов России. Следует полнее использовать культурно-идеологический потенциал ислама, тюрко-мусульманских народов, их организаций в духовном возрождении России. Таким образом видно, федеративные отношения в России развива |