|
113 условную ценность чрез свою связь со схематизируемыми им переживаниями...»1. И.А. Ильин же, указывая на опасность обесценивания правовых задач и использования в неблаговидных целях юридических законов, пишет: Убеждение в том, что право есть нечто «относительное» и по содержанию своему и по обязательности, возникает незаметно, бессознательно и потому коренится в душах особенно прочно и глубоко: это убеждение идет навстречу своекорыстному и близорукому интересу, питается им и, в свою очередь, обслуживает его. Возникает порочный жизненный круг: темнота порождает зло, а зло поддерживает темноту. Образованные и необразованные круги народа одинаково не верят в объективную ценность права и не уважают его предписаний; они видят в нем или неприятное стеснение, или, в лучшем случае, удобное средство для защиты и нападения. Тем самым правосознание сводится к накоплению непродуманной информации из области положительного права и к умению использовать её в различных ситуациях, а за этим знанием и пользованием оно укрывает в себе глубокие недуги и дефекты, внутреннее вырождение и духовное бессилие общества.2 Поэтому для правовой и нравственной жизни общества необходимо постоянное обновление, которое находит реализацию в духовном росте людей. Нравственное развитие необходимо потому, что знание права «не сводится к одному знанию, но включает в себя все основные функции душевной жизни: и прежде всего — волю, и притом именно духовно воспитанную волю, а затем и чувство, и воображение, и все культурные, и хозяйственные отправления человеческой души»3. Правосознание не может заключаться только в осмыслении одного положительного права, так как всегда подходит к нему с некой высшей мерой; наконец, оно нс является пассивным состоянием, но есть жизненно активное и 1 Флоренский П. Догматизм и догматика. М, 2000. С. 449. 2 См.: Ильин И.А. О сущности правосознания // Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 4. М., 1994. С. 159-160. 3 Там же. С. 160. |
В данной ситуации возникает угроза, что люди станут манипулировать юридическими нормами и искажать их. Более того, для отдельных людей само существование права всегда будет выглядеть «запретным плодом», нормой, которую хочется нарушить. Ильин, указывая на то, что право может искажаться и вступать в противоречие с нравственными принципами, замечает: «То, что «сейчас» и «здесь» право, то «завтра» и «здесь» или «сейчас» и «там» уже не право; запретное сегодня позволено завтра и, может быть, вменено в обязанность через месяц; организованный интерес становится силою и провозглашает «справедливым» то, что завтра будет ниспровергнуто «случайным» стечением обстоятельств. Архивы хранят в себе груды «отживших норм» и целых кодексов, а изворотливый ум, обслуживая минутный интерес, умеет истолковать и приспособить «действующее» право как угодно». Содержание права по своей сути достаточно «неопределенно» и «условно», а его значение всегда «временно» и «относительно»1. В результате усиления противоречий между истинным назначением права и его реальным функционированием правовые идеалы становятся относительными и лишёнными действенной силы. А между тем, как замечает П. Флоренский, «понятие, не имеющее силы само по себе, приобретает условную ценность чрез свою связь со схематизируемыми им переживаниями...»2. Ильин же, указывая на опасность обесценивания правовых задач и использования в неблаговидных целях юридических законов, пишет: «Убеждение в том, что право есть нечто «относительное» и по содержанию своему и по обязательности, возникает незаметно, бессознательно и потому коренится в душах особенно прочно и глубоко: это убеждение идет навстречу своекорыстному и близорукому интересу, питается им и, в свою очередь, обслуживает его. Возникает порочный жизненный круг: темнота порождает зло, а зло поддерживает темноту. «Образованные» и необразованные круги народа одинаково не верят в 1 Ильин И. А. О сущности правосознания // Там же, с. 159. 2 Флоренский П. Догматизм и догматика // Христианство и культура. М., 2001,449 Ю) объективную ценность права и не уважают его предписаний; они видят в нем или неприятное стеснение, или в лучшем случае удобное средство для защиты и нападения». Тем самым правосознание сводится к накоплению непродуманной информации из области положительного права и к умению использовать её в различных ситуациях, а за этим «знанием» и «пользованием» оно укрывает в себе глубокие недуги и дефекты, внутреннее вырождение и духовное бессилие общества1. Поэтому для правовой и нравственной жизни общества необходимо постоянное обновление, которое находит реализацию в духовном росте людей. Нравственное развитие необходимо потому, что знание права «не сводится к одному «знанию», но включает в себя все основные функции душевной жизни: и прежде всего волю, и притом именно духовно воспитанную волю, а затем и чувство, и воображение, и все культурные, и хозяйственные отправления человеческой души»2. Правосознание не может заключаться только в осмыслении одного «положительного права», так как всегда подходит к нему с некой высшей мерой; наконец, оно не является пассивным состоянием, но есть жизненно активное и творческое начало. Одно знание права, как области научного и логического осмысления, ещё не гарантирует роста в стране истинного правосознания3. Заметим: если в обществе уважение к правам людей является только обязанностью, трудным бременем, но не образом жизни, не ценностью, укоренённой в сознание граждан, то мы нс вправе говорить, что данное общество нравственно. В обществе, в котором нет чётко зафиксированных и ясно осознанных правовых норм, сохраняется возможность для их нарушения, манипулирования ими или искажения. Даже честный гражданин без знания основ права не может юридически защитить себя от несправедливых актов, угрожающих его чести, свободе и жизни. ' Ильин И. Л. О сущности правосознания // Там же, с. 159-160. 2 Там же, с. 160. 3 Там же. 102 |