|
ния как в центре, так и на окраинах Империи, в том числе и в Курской губернии. Так, Закон «Об освобождении чинов прокурорского надзора от дачи заключений по гражданским делам» от 9 мая 1911 года предусматривал заключения прокурора лишь в четырех случаях: по вопросам пререканий между судебными и правительственными установлениями; по спорам о подлоге документов и вообще в случаях, когда в гражданском деле обнаруживались обстоятельства, подлежащие рассмотрению в уголовном судопроизводстве; по делам брачным и о законности рождения, когда не было ответчика; по делам о взыскании вознаграждения за вред и убытки, причиненные распоряжениями должностных лиц административного ведомства и служащих по выборам, а также о взыскании убытков с чинов судебного ведомства. Борьба с преступностью, политической и уголовной, отодвигала на второй план функции прокуратуры в гражданском процессе. Здесь роль прокурора постоянно снижалась, что нашло уже в XX в. закрепление в законе. Этот было предсказуемым в условиях развития состязательного процесса, и свидетельствовало, что полное удаление прокурора как представителя закона по некоторым категориям дел невозможно или, по крайней мере, нецелесообразно. Более того, в конце XIX начале XX в. вновь поднимался вопрос о возможности возрождения функции надзора. Таким образом, прокуратура Российской империи в своем развитии прошла два больших этапа надзора и государственного обвинения. Более эффективной и важной, несмотря на отдельные недостатки, ее деятельность становится на втором этапе, когда она была институтом государственного обвинения. Все эти изменения прямо касались и губернской прокуратуры, так как она существовала как единая структура на всей территории императорской России. Курская прокуратура довольно успешно справлялась с возложенными на нее обязанностями не только в борьбе с уголовными преступлениями, революционным движением, но и в делах, касавшихся гражданского делопроизводства. 182 |
427 причиненный действиями должностных лиц. По всем обсуждавшимся вопросам мнения в комиссии разделились. Но в конце концов удалось выработать компромиссный проект, который Л J t был утвержден 22 апреля 1911 г. Государственной думой, а 3 мая Государственным советом. В этом проекте, ставшем 9 мая 1911 г. законом, в ст. 343 сохранились заключения лишь в четырех случаях: 1) по вопросам о пререканиях между судебными и правительственными установлениями; 2) по спорам о подлоге документов и вообще в случаях, когда в гражданском деле обнаруживаются обстоятельства, подлежащие рассмотрению суда уголовного; 3) по делам брачным о законности рождения, когда в них нет ответчика; 4) по делам о взыскании вознаграждения за вред и убытки, причиненные распоряжениями должностных лиц административного ведомства и служащих по выборам, а также о взыскании убытков с чинов судебного ведомства. Заключения в мировых и уездных съездах упразднялись. Ничего не говорилось в законе о роли прокурора в кассационной инстанции. После долгих обсуждений 9 мая 1911 г. проект стал законом. Однако, несмотря на, казалось бы, длительную и тщательную подготовку, новый закон не только по существу был далек от совершенства, являясь паллиативной мерой решения вопроса, но имел юридико-технические недостатки. Это привело к различному 240РГИА. Ф. 1405. Оп. 531. № 778 Л. 109. 241Там же. Л. 121. 242Государственный совет. Сессия VI. Стб. 1957. 243Собрание Узаконений. 1911. № 99. Ст. 913. 432 независимого суда, адвокатуры и других мер. В пореформенной России прокурор стал ключевой, а иногда и самой главной фшурой на всех стадиях уголовного процесса. Составители судебных уставов, учитывая европейский опыт, попытались наделить русского государственного обвинителя качествами «говорящего судьи», т. е. избавить его от обязанности обвинения ради обвинения. Это, безусловно, имело положительное значение для ограничения обвинительного уклона в деятельности прокуратуры, но, к сожалению, на практике его избежать не удалось. Прокурор по своему месту и роли и в процессе, и в системе государственных органов выступал прежде всего как обвинитель, иногда жертвуя ради этого и надзором за законностью. Особенно характерна в этом отношении деятельность прокуратуры по политическим делам. Борьба с преступностью, политической и уголовной, отодвигала на второй план функции прокуратуры в гражданском процессе. Роль прокурора в гражданском суде постоянно снижалась, что нашло уже в XX в. закрепление в законе. Этот процесс носил закономерный характер в условиях развития состязательного процесса, но он показал и то, что полное удаление прокурора как представителя закона по некоторым категориям дел невозможно или, по крайней мере, нецелесообразно. Более того, в конце XIX начале XX вв. вновь поднимался вопрос о возможности возрождения функции общего надзора. Таким образом, прокуратура Российской империи в своем развитии прошла два больших этапа: этап надзора и этап государственного обвинения. Более эффективной и важной, несмотря на отдельные недостатки, ее деятельность становится на втором этапе, когда она была институтом государственного обвинения. |