|
нахожу, что самое существо заявления г. Председательствующего заключало в себе некоторую неточность. Не все, происходящее на суде, не каждое слово, сказанное при судебном следствии и при прениях, заносится в протокол (836 839 ст. уст. угол. суд). Между тем то и другое несущественное, по мнению лица, составляющего протокол, действие или слово может иметь в глазах участвующих в деле лиц и в особенности лица Прокурорского Надзора, на которого возложено наблюдение за охранением законов и преследование преступлений, существенное значение, а потому является необходимость установления посредствам занесения в протокол совершившегося на суде действия или произнесенного слова, чтобы ни действие, ни слово не прошли бесследно, а это может быть исполнено со всей точностью только в случае своевременного заявления. Следовательно, отказ занести в протокол заседания то, что совершилось на суде следует считать, как я полагаю, незаконным. Строго соблюдая уважение к Суду и к распоряжениям Председательствующего, избегая всего, что сколько-нибудь похоже на препирательство, заботясь исключительно о деле, а не о каких-либо личных вопросах, чины Прокурорского Надзора тем не менее должны охранять всеми законными способами интересы, которые им вверены, и между прочим требовать, чтобы было заносимо в протокол судебного заседания то, что имеет существенное в их глазах значение, а в случае отказа обязаны пользоваться правом, представленным 842 и 843 ст. уст. угол, суд., и ограничиваться этим или, сверх того, смотря по важности случая, доносить о происшедшем по начальству. Считаю нужным напомнить при этом, что чины Прокурорского Надзора сами подлежат ответственности, если пропускать без протеста неправильности и нарушения законного порядка и не прилагают всех усилий своих к тому, чтобы закон правильно толковался и применялся...»2 По делам частного обвинения ни обвинительного акта, ни иного заключения прокурора не требовалось. Однако прокурор имел право следить 95 |
348 следствие, а должен был представить свое заключение по этому вопросу на рассмотрение суда. Заключение прокурора о предании обвиняемого суду излагалось в форме обвинительного акта, который представлялся в зависимости от подсудности прокурору судебной палаты или окружному суду. По делам частного обвинения ни обвинительного акта, ни иного заключения прокурора не требовалось. Однако прокурор имел право следить за его производством, присутствовать в зале судебного заседания и в том случае, когда обнаруживался его публичный характер, вступать в дело. В делах публично-частного характера, указанных в ст. 157 Уложения о наказаниях, прокурор, оставляя потерпевшему инициативу преследования, принимал на себя поддержание обвинения в дальнейшем уже на общих основаниях. Прокурор судебной палаты на ее заседании, посвященном преданию суду, зачитывал заключение местного прокурора и представлял по необходимости свои комментарии к нему. Дальнейшее рассмотрение этого вопроса продолжалось без него. В тех случаях, когда судебная палата принимала определение о предании суду такого обвиняемого, в отношении которого прокурор окружного суда полагал дело прекратить, прокурор судебной палаты должен был поручить дальнейшее ведение дела в суде кому-либо другому из своих подчиненных или принять его непосредственно к своему исполнению, но не требовать, чтобы прокурор окружного суда поддерживал обвинение вопреки своему убеждению (ст. 539 Устава уголовного судопроизводства). Власть прокуратуры по возбуждению некоторых категорий дел и преданию суду была ограничена. Прокурор не мог направить обвинение в суд без санкции соответствующих государственных |