|
североамериканских стран» . Материальное неблагополучие большей части российского общества создает неблагоприятную основу для формирования правовой * культуры личности, ее развития. Что касается традиционной российской ментальности, то она отражает глубокий пласт общественного сознания и выражает морфологию на генетическом, архитипическом уровне, прежде всего внепозитивные, образные, символические образы правовой культуры. Ментальность имеет очевидную связь с культурологической концепцией К. Юнга, в основе которой лежит «коллективное бессознательное». Архетипы являются общечеловеческими первообразами и выступают как содержание «коллективного бессознательного». Последнее передается по* наследству и является базой, на которой вырастает человеческая психика. Под влиянием врожденных программ, универсальных образцов поведения находятся не только элементарные поведенческие реакции, вроде безусловных рефлексов, но также восприятие, мышление, воображение. Если сознание не принимает опыт архетипов, если символическая передача этого опыта становится невозможной, то архетипы могут вторгаться в культуру в самых примитивных и жестоких формах (индивидуальные и массовые психозы, беспорядки, войны и т.д.) . Как отмечает В.Н. Синюков, ментальность это «своего рода умственный и духовный строй народа, его♦ духовная инварианта. Ментальность отражает фундаментальные устойчивые структуры сознания, которые как бы образуют костяк, остов правовой культуры, неизменный во времени, выступающий глубинным регулятором поведения и даже бытия человека в мире» . Одной из черт российской ментальность является неуважение к закону, что нередко объясняется характером власти в России: и в прошлом, и 49Тихонова Н.Е. Социальная структура российского общества: итоги 8 лет реформ // ОНС.-2000. №3. С. 13. 50См.: Юнг К. Архетип и символ.М., 1991. С.98; Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного //Вопросы философии. М. 1988.-Ы 1.-С. 133-152. 51 Синюков В.Н., Синюкова Т.В. К вопросу о российской правовой доктрине в XXI веке // Вопросы теории государства и права; новые идеи и подходы. Выпуск 2.2000. С.57. 42 |
Тихоновой Н.Е. в результате сопоставления комплекса критериев были выделены следующие слои современного российского общества: нищие (9%), бедные (10%), малообеспеченные (25%), среднеобеспеченные (34%), обеспеченные (12%), состоятельные (10%). Если среди внешних факторов важнейшим водоразделом, отделяющим относительно благополучную и неблагополучную части населения, стали работа в государственном секторе экономики, а также занятие разными формами индивидуальной трудовой деятельности, то среди личностных характеристик на одном из первых мест оказался возраст. Старшее поколение в массе своей скатилось по статусной лестнице вниз, а поколение сорокалетних с трудом удержалось на завоеванных позициях. В более выгодном положении оказалась молодежь, которая в силу вступления в трудовую жизнь уже в ходе реформ, «использовала представившийся ей шанс на восходящую мобильность». Негативные социальные последствия реформ нашли отражение в диспропорциональной социальной структуре российского общества, которая, «в корне отличается от типа социальной структуры, характерной для современных и 'у стабильных обществ западноевропейских и североамериканских стран». Социальная структура России Типичная социальная структура 17 стран Европы летом 1999 года в 1992 году и Северной Америки Материальное неблагополучие большей части российского общества создает неблагоприятную основу для формирования правовой культуры личности, ее развития. Подобная ситуация не позволяет также активно использовать технологические средства формирующегося информационного общества, в том числе Интернет, в качестве одного из инструментов развития правовой культуры личности. Это объясняется тем, что доступ к технологии, 1 Цит. по: Плискевич Н.М. Российское общество в новых социологических исследованиях// ОНС.-2000.-№2.-С.З 0 2 Тихонова Н.Е. Социальная структура российского общества: итоги 8 лет реформ// ОНС.-2000.-№3,С.13 47 навыки ее использования требуют наличия определенных материальных ресурсов и личностной активности. Что касается традиционной российской ментальности, то она отражает глубокий пласт общественного сознания и выражает морфологию на генетическом, архитипическом уровне, прежде всего внепозитивные, образные, символические образы правовой культуры1. Как отмечает В.Н. Синюков, ментальность —это «своего рода умственный и духовный строй народа, его духовная инварианта. Ментальность отражает фундаментальные устойчивые структуры сознания, которые как бы образуют костяк, остов правовой культуры, неизменный во времени, выступающий глубинным регулятором поведения и даже бытия человека в мире» . Одной из черт российской ментальность является неуважение к закону, что нередко объясняется характером власти в России: и в прошлом, и особенно в настоящем она руководствуется не законом, но собственным произволом. Объяснение верное, но недостаточное. Если власть беззаконна, для так называемых «обычных» людей естественно объединяться в противостоянии этому беззаконию, пытаться заставить власть соблюдать закон. Правовой нигилизм представляет собой составную часть нигилистической ментальности, основанием которой выступает отчуждение к праву, свойственное как государственной власти, так и народным массам. Как справедливо отмечает Д.Н. Вороненков, «правовой нигилизм вошел в кровь и плоть народа, проявляясь не столько в нарушении народными массами права, сколько в незнании его и пренебрежении им» . Кроме того, указанный автор выделяет наиболее 1 Ментальность имеет очевидную связь с культурологической концепцией К. Юнга, в основе которой лежит «коллективное бессознательное». Архетипы являются общечеловеческими первообразами и выступают как содержание «коллективного бессознательного». Последнее передается по наследству и является базой, на которой вырастает человеческая психика. Под влиянием врожденных программ, универсальных образцов поведения находятся не только элементарные поведенческие реакции, вроде безусловных рефлексов, но также восприятие, мышление, воображение. Если сознание не принимает опт архетипов, если символическая передача этого опыта становится невозможной, то арехетипы могут вторгаться в культуру в самых примитивных и жестоких формах (индивидуальные и массовые психозы, беспорядки, войны и т.д.). См. Юнг К. Архетип и символ.М., 1991.С.98, Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного //Вопросы философии. М. 1988.-Ы 1.-С. 133-152 2 Синюков В.Н., Синюкова Т.В. К вопросу о российской правовой доктрине в XXI веке // Вопросы теории государства и права: новые идеи и подходы. Выпуск 2 (").2000. —С.57 3 Вороненков Д.Н. Правовой нигилизм и правовой идеализм: (теоретико-правовое исследование). Дисс... канд. юр. наук.Коломна, 1999,С. 174; 48 |