|
императивы, они предписывают определенные модели социального поведения на основе особого состояния души веры. В древних обществах право как регулятор еще не отделилось от религии, и это легко объяснить, если иметь в виду, что все мысли, все поведение людей диктовалось верой в сверхъестественное. В обществах современного типа даже в религиозных законодательствах проводится различие между авторитетом правосудия и совестью. Собственно религия занимается вопросами совести. Впрочем, было бы невозможно отождествить совесть и право как в смысле действий, которое Ф оно регламентирует, так и в смысле применяемых санкций. Различие между правом и моралью как регулятором человеческого поведения тоньше, поскольку и то, и другое находятся в одной и той же плоскости, хотя мораль имеет гораздо менее выраженный социальный характер, чем право. Ее истинной областью является индивидуальное сознание, тогда как предписания права имеют непременно коллективный характер и касаются в равной степени как социальной группы, так и заинтересованного лица. Поэтому сфера применения норм морали отличается от области применения правовых норм, хотя это две смежные области. В отличие от права мораль несет * оценочную характеристику (хорошо плохо, благородно низко). Нормы морали действуют через внутренние психологические механизмы. Для них характерно отсутствие текстуального закрепления и правовых санкций. Однако невзирая на указанные отличия, право и мораль являются важнейшими элементами человеческого поведения и тесно взаимосвязаны. Как правило, все правовое подлежит в то же время моральным оценкам. Сфера применения правовых оценок к морали значительно уже, чем моральных к праву. Это объясняется тем, что моральные оценки универсальны, а правовые ограничены конкретными сферами действительности. По сравнению с правом мораль щ одновременно и более требовательна, и менее требовательна. Если правовые предписания обычно не вторгаются в глубины сознания и оставляют без внимания намерения, касаясь лишь поступков и поведения, то для морали основным является намерение. Иными словами, множество аморальных 50 |
альтернатив или разночтений, и нарушающий их человек не подлежит оправданию. Они не допускают также сомнений и опровержений; действуя как императивы, они предписывают определенные модели социального поведения на основе особого состояния души веры. В древних обществах право как регулятор еще не отделилось от религии, и это легко объяснить, если иметь в виду, что все мысли, все поведение людей диктовалось верой в сверхъестественное. В обществах современного типа даже в религиозных законодательствах проводится различие между авторитетом правосудия и совестью. Собственно религия занимается вопросами совести. Впрочем, было бы невозможно отождествить совесть и право как в смысле действий, которое оно регламентирует, так и в смысле применяемых санкций. Различие между правом и моралью как регулятором человеческого поведения тоньше, поскольку и то, и другое находятся в одной и той же плоскости, хотя мораль, даже та, которую принято называть “социальной”, имеет гораздо менее выраженный социальный характер, чем право. Ее истинной областью является индивидуальное сознание, тогда как предписания права имеют непременно коллективный характер и касаются в равной степени как социальной группы, так и заинтересованного лица. Поэтому сфера применения норм морали отличается от области применения правовых норм, хотя это две смежные области. В отличие от права мораль несет оценочную характеристику (хорошо плохо, благородно низко). Нормы морали действуют через внутренние психологические механизмы. Для них характерно отсутствие текстуального закрепления и правовых санкций. Однако невзирая на указанные отличия, право и мораль являются важнейшими элементами человеческого поведения и тесно взаимосвязаны. Как правило, все правовое подлежит в то же время моральным оценкам. Сфера применения правовых оценок к морали значительно уже, чем моральных к праву. Это объясняется тем, что моральные оценки универсальны, а правовые ограничены конкретными сферами действительности. По сравнению с правом мораль одновременно и бо лее требовательна, и менее требовательна. Если правовые предписания обычно не вторгаются в глубины сознания и оставляют без внимания намерения, касаясь лишь поступков и поведения, то для морали основным является намерение. Иными словами, множество аморальных поступков совершенно безразличны для права, ведь с точки зрения права “все, что не запрещено разрешено”. Однако с другой стороны можно сказать, что право имеет более принудительный характер, чем мораль, поскольку предусматривает наказание. Нарушение норм морали влечет за собой порицание. Его не следует сбрасывать со счетов, потому что осуждение или даже осмеяние могут иметь очень серьезные последствия, привести к психическому расстройству, сломать карьеру и даже довести до самоубийства. Однако оно не так затронет судьбу преступившего нормы человека, как это сделает постановление органа государственной власти, например, осуждение по уголовному делу. В то же время возможны и иные подходы. Например, польский исследователь А. Подгурецкий считает, что сфера морали является более широкой и включает сферу права как свою внутреннюю область. В пользу своей позиции он приводит следующие аргументы: Правовое осуждение каких-либо деяний является показателем и морального их осуждения, в то время как моральное осуждение не всегда сопровождается требованием применения правовых санкций против данных деяний. Чем сильнее правовое осуждение, тем сильнее осуждение моральное (при пересечении некоторого специфического, качественно обозначенного барьера). Работники систем правового контроля больше, чем ктолибо, заангажированы требованием наиболее точной реализации формально-структурных требований данной правовой системы и при этом меньше, чем другие, осуждают нарушение норм общественной жизни. Поэтому Подгурецкий считает неправильным представление о смежном характере сфер права и морали как социальных регуляторов. |